Клаус Кеннет - 2 миллиона километров до любви

Я начал с того, что кратко рассказал ему о своей жизни, полной страданий и испытаний. Он внимательно слушал. После того как я закончил, он отреагировал немногословно:

— Да, жизнь была непростой. Пришло время поменять все к лучшему, ты согласен?

Я кивнул, очень радуясь тому, что он не начал бомбить меня цитатами из Писания. Я рассказал, как один из слащавых пасторов как-то раз попросил меня громко, четко и осознанно произнести имя Иисуса. И признался, что мне сделалось дурно от такой просьбы. В тот момент я не мог открыть рта, как будто его заклеили. Даже если бы мне пригрозили отрезать язык, я не смог бы сделать того, чего от меня хотели. Это было просто невозможно. Морис хорошо меня понимал: ему было ясно, что я находился во власти бесов. Признаться, я не ожидал, что он будет столь проницателен. Он сразу понял, что за внешней агрессией скрывается уязвимость, сделавшая меня легкой добычей темных сил. Они и не давали мне произнести имя Иисуса.

Пастор весело рассмеялся и сказал:

— Теперь ты понимаешь, почему наши общие друзья сочли, что тебе необходимо встретиться со мной?

— Нет, не вполне.

— Да потому, что сейчас ты просто марионетка. Всю свою жизнь ты плясал под чужую дудку.

Это заявление мне не понравилось.

— Морис, не говорите так, пожалуйста. Не нужно насмехаться надо мной! А то вам придется об этом пожалеть… В общем, я вас предупредил!

— Нет, Клаус, я говорю тебе правду. Знаешь, в жизни всегда находится кто-то, кто выступает в роли кукловода. Бог уважает человеческую свободу, но сатана не дает нам, людям, ею воспользоваться. Он быстро заставляет сдаться, подчиниться и следовать за ним.

И тут что-то щелкнуло в моей голове. Пазл сложился. Я был смущен и все же, оценивая прошедшие годы, не мог не признать, что Морис прав. Все это время я считал, что принимаю решения сам, но на самом деле следовал указаниям другого «хозяина», который действовал тайно, не выдавая себя. Он ведь привык к тьме. По спине у меня пробежали мурашки. Я осознал, насколько мой собеседник все верно подметил.

— Даже не воображай, что у тебя есть хоть малюсенькая искра собственной силы, — продолжал он. — Мы все кому-то служим, никому не удается сохранять нейтралитет. Мне жаль, тебя взял в оборот злой хозяин. Ты хоть понимаешь это или нет?

— Ну, жизнь моя до сегодняшнего дня была несладкой. Тут я согласен.

— Клаус, все, что нужно сделать, — это перейти в другой лагерь. Служить другому Господину. Но при этом учти, что Бог никогда никого не принуждает силой! Следовать за Ним можно только по доброй воле и по собственному желанию. Он тебя не предаст, не подведет, Он может подарить тебе любовь, жизнь, свободу и мир.

Я вдруг понял, что у меня никогда этого не было. Раньше я верил только в право сильного и в свободу как возможность отвергать любые ограничения. Но эта вера давно уже пошатнулась и стала хрупкой. И все же страх перед новыми разочарованиями не давал мне открыться новому.

Тем временем Морис говорил:

— Ты знаешь, друг мой, если один раз впустить дьявола в душу, предоставив ему там убежище, он никогда не уйдет по собственной воле. Он будет считать эту душу своей вот чиной и захочет ею полностью владеть. Ты, Клаус, ему в этом способствовал, был добрым слугой ада, а потому в какой-то мере получил силу от Люцифера. Но расплачиваться за это пришлось собственной жизнью, собственной душой. Ты лгал, ненавидел, разрушал и в награду получил одиночество, а в перспективе — смерть. Однако ты поступал так, не зная Бога и не ведая, что Он — непримиримый противник сатаны. Более того, Он заведомо сильнее своего врага.

К большому удивлению, все сказанное показалось мне вполне разумным и логичным.

— А теперь я объясню, почему тебя прислали ко мне, — снова заговорил Морис. — Господь Своею благодатью наделил меня даром освобождать во имя Его людей от дьявольских сетей. Но это можно сделать только с твоего согласия. Иными словами, я готов разрубить те путы, которые связывают тебя с оккультным миром. Я делаю это не своей волей, но волей Иисуса. Именно Он, а не я на самом деле делает человека свободным. Однако теперь слово за тобой: ты должен решить, хочешь ты этого или нет.

Тут я возразил. Я точно знал, что не хочу быть христианином.

— Нет, Морис, ни за что! — ответил я. — Я не хочу стать таким, как все эти приторные святоши с противными физиономиями и трясущимися подбородками.

— Ты таким и не станешь, — быстро парировал пастор Рей. Он явно не сомневался в том, что говорил.

Меня продолжали терзать сомнения.

— Но какие ваши условия? Что произойдет после изгнания бесов?

Он спокойно ответил:

— Нет никаких условий. Экзорцизм сам по себе не сделает тебя христианином.

— А зачем же тогда все это?

— Мы же с тобой говорим о свободе. В ней все дело. Ты освободишься от сатаны. Только после этого ты будешь по-настоящему волен решать, что делать дальше.

Это была честная сделка. После некоторых колебаний я согласился. Посмотрим, что будет потом, думал я. Мне ведь нечего терять. Я уже так много пережил, переживу и это. Я слышал об экзорцизме и даже видел нечто подобное в каком-то голливудском фильме. Почему бы не попробовать самому? Мне это ничего не будет стоить, разве что прибавит жизненного опыта. Если он окажется малозначимым, я о нем просто забуду.

Так что я не стал более упрямиться и возражать.

— Клаус, мы ведь правильно поняли друг друга, правда?

— Да, делайте то, что положено.

Морис встал на колени и начал молиться. Сначала на французском (это был его родной язык), а потом неожиданно перешел на какой-то язык, который я не понимал. Во мне опять всколыхнулись сомнения. Казалось, кто-то опять призывает странных духов, возможно тех же, что когда-то сослужили службу тому гадкому педофилу, который надругался надо мной. Что за игру ведет этот пастор? Мне стало страшно.

Как будто прочитав мои мысли, Морис снова перешел на французский, так что я смог понять, о чем он говорит. Слова были примерно такие:

«Во имя Иисуса Христа связываю все силы, удерживающие Клауса. Властью, данной мне Иисусом, я приказываю им оставить его дух и его тело, чтобы Клаус был свободен и смог узнать свое призвание от Господа и следовать ему».

Во время этой молитвы я чувствовал странное возбуждение. Что-то происходило глубоко внутри. Я был в сознании, не впадал в транс, и никаких видений у меня не было. Но я весь был настороже.

Потом я спросил пастора:

— Что же дальше?

— Теперь ты свободен, — ответил он. — Иди куда хочешь и делай что хочешь.

Мне показалось, что все произошло слишком уж скоро.

— Я правда свободен? Вы уже закончили?

Я все же считал, что ритуал должен быть более драматичным и захватывающим.