Эдди Яку - Самый счастливый человек на Земле. Прекрасная жизнь выжившего в Освенциме

Но все изменилось, когда я стал отцом.

Флор забеременела примерно через год после нашей свадьбы. Мы ждали пополнения, и мне уже сейчас надо было зарабатывать больше денег, чтобы обеспечить своей семье достойную жизнь и когда нас будет трое. Поэтому я устроился на работу в компанию, которая занималась установкой медицинского оборудования по всей Европе. Я ездил по разным городам, устанавливал оборудование для операционных и проводил инструктаж для персонала по его эксплуатации и техническому обслуживанию. На одну такую командировку уходило три-четыре дня. И вот во время одной из таких поездок мне сообщили, что у моей жены начались схватки. Босс проявил удивительную расторопность: он сразу же арендовал самолет, чтобы доставить меня обратно в Брюссель. Самолетик был крохотный, без герметичной кабины – только я и пилот в шлемах и защитных очках посреди бесконечного неба. Мы, как назло, еще и в бурю попали – я подумал, что никогда больше не увижу Флор и даже не взгляну на ребенка. Но все обошлось. Я добрался до больницы, а через полчаса на свет появился мой старший сын – Майкл. Когда я впервые взял его на руки, снова произошло чудо: мои душевные раны затянулись, я почувствовал себя счастливым и понял, что я самый везучий человек на свете! И дал себе слово, что до конца жизни буду счастлив, полезен, добр, вежлив и буду улыбаться.

Когда я впервые взял его на руки, снова произошло чудо: мои душевные раны затянулись, я почувствовал себя счастливым и понял, что я самый везучий человек на свете!

Я стал другим человеком – намного лучше, чем прежде. Моя жена и мой ребенок оказались для меня наилучшим лекарством!

НАША ЖИЗНЬ В БРЮССЕЛЕ в каком-то смысле не была идеальной. Однако нужно уметь радоваться тому, что имеешь. Не стоит искать, где трава зеленее. Если ты счастлив, жизнь прекрасна. Невозможно быть счастливым, если ты все время с завистью оглядываешься на соседа.

Мы не были богаты, но на жизнь нам хватало. После стольких лет голода и холода так замечательно иметь дом, где всегда накрыт стол! После свадьбы мы переехали в чудесную квартирку с видом на замок Бельведер. Она был маленькой, но вид – просто загляденье! С таким видом не нужен собственный замок, видеть такую красоту куда лучше! Знаете, даже если бы у меня появилась возможность жить в замке, я бы от нее отказался – сколько бы времени пришлось тратить на уборку!

В нашем окружении были люди куда богаче, чем мы: один ездил на «Мерседесе», другой носил часы с бриллиантами. Ну и что? Автомобиль нам был не нужен. Мы приобрели двухместный велосипед и наслаждались, катаясь на нем вдвоем. Между прочим, я его усовершенствовал: поставил два маленьких моторчика, чтобы не крутить педали. Когда мы ехали по ровной поверхности, я включал один мотор, а когда приближались к холму, на помощь спешил второй.

Что может быть лучше, чем быть живым и обнимать свою прекрасную жену и самого лучшего на свете малыша?! Определенно ничего. Если бы в дни, когда меня мучили и морили голодом в лагерях, кто-то сказал, что скоро мне так повезет, я бы ни за что не поверил. Со временем Флор стала для меня больше чем женой – она стала моим лучшим другом. Любовь спасла меня. Моя семья спасла меня.

Вот что я усвоил, мой друг. Счастье не падает с неба – оно в твоих руках. Оно рождается внутри тебя самого и в людях, которых ты любишь. И если ты здоров и счастлив – ты миллионер!

Каждый год 20 апреля мы с Флор отмечаем годовщину свадьбы. В день рождения Гитлера. Только вот мы еще здесь – живем и радуемся, а Гитлер уже где-то там… внизу.

Счастье – единственное, что удваивается, когда ты делишься им. Моя дружба с Куртом удвоила мое счастье. Моя жена удваивает мое счастье. А как насчет тебя, мой новый друг? Удваивается ли твое счастье? Надеюсь, что да.

Каждый год 20 апреля мы с Флор отмечаем годовщину свадьбы. В день рождения Гитлера. Только вот мы еще здесь – живем и радуемся, а Гитлер уже где-то там… внизу. Иногда мы сидим вечером перед телевизором за чаем с печеньем, и я думаю: как нам все-таки повезло! Это лучшая и единственная месть, которую я готов совершить, – быть самым счастливым человеком на земле!

Мы не могли больше оставаться в Бельгии. Формально я все еще был беженцем, и каждые полгода мне приходилось вновь подавать заявление на пребывание в стране. Жили мы замечательно и были счастливы, но снова и снова, с чистого листа, строить планы только на шесть месяцев становилось уже невмоготу. Курт с женой переехали в Израиль, моя сестра Хенни – в Австралию, где вышла замуж и создала семью.

Я подал сразу два заявления на переезд: в Австралию и во Францию. В марте 1950 года я получил разрешение на проживание и работу в Австралии. Мы отправились в Сидней на пароходе «Сорренто», за месяц проделав путь от Брюсселя до Парижа, затем от Парижа до Генуи, а оттуда до Австралии. В Сидней мы прибыли 13 июля. Поездка стоила тысячу фунтов, но нам ее оплатил Американский еврейский объединенный распределительный комитет – благотворительная организация, известная также как «Джойнт». Я обещал вернуть эту сумму – и сдержал слово. Что вызвало удивление, поскольку мало кто возвращал деньги благотворительной организации. Но для меня это было делом принципа. Ведь эти деньги могли помочь кому-то еще.

Я подал сразу два заявления на переезд: в Австралию и во Францию.

Прямо в день приезда, в четверг, я вместе с женой и ребенком явился на О’Коннел-стрит, в офис компании «Эллиот Бразерс», где должен был приступить к работе на производстве медицинского оборудования. Босса наша семейка рассмешила, и он сказал с напускной серьезностью: «Вообще-то мне нужен только один инструментальщик, а не три!» Потом достал чертеж сложного устройства, которое производили в Европе, пока промышленность не была разрушена войной.

«О да, – сказал я, посмотрев чертеж. – Без проблем. Сделаем». И в понедельник приступил к работе.