Сергей Красиков - Возле вождей

— Дата не круглая и это не годовщина войны или какого-то крупного сражения.

Подгорный, Кириленко и Черненко настаивают:

— А разве имела когда-нибудь прецедент такая борьба за мир, которую ведет Леонид Ильич? А разве возможно оценить его вклад в развитие Вооруженных Сил?

Брежнев отрывает от бумаг голову и с нажимом говорит:

— Всю жизнь я подчиняюсь решениям ЦК партии и на сей раз поступлю точно так же. Как Политбюро решит, так и будет.

Политбюро присваивает Л. И. Брежневу трижды звание Героя Советского Союза и один раз звание Героя Социалистического Труда. Он становится Маршалом Советского Союза. Удостаивается высшего воинского звания, ордена «Победа» и звания лауреата Ленинской премии и многих других премий и званий.

Он пришел тогда, когда, ощущая бездействие властей, начала действовать мафия. И это не пустые слова.

Всесильный председатель КГБ Ю. В. Андропов засыпает Политбюро и Генсека докладными о неблаговидных делах первого секретаря Краснодарского крайкома Меду-нова, первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Ш. Р. Рашидова, первого секретаря Новосибирского обкома партии Горячева, первого секретаря Хабаровского крайкома партии Черного. И что же? Да ничего. Брежнев все спускает на тормозах.

Видя беспорядки властей предержащих, начинает поднимать голоса протеста творческая молодежь, интеллигенция в лице Сахарова, Солженицына, Галанскова, Гинзбурга, Даниэля, Синявского, Максимова, Буковского [6] Но оппозиция зачастую прибегала к запрещенным приемам. Так, в стихотворении А. И. Солженицына «Пир победителей» говорилось, что система напридумывала себе Матросовых, Космодемьянских, Кошевых и под их именами на плакатах вела молодежь в мясорубку на войне. Там же Солженицын походя разносил и весь командный состав Красной Армии. На активе писателей Москвы «Пир победителей» был зачитан без комментариев и А. И. Солженицын исключен из членов Союза писателей СССР. , Их выступления называют выступлениями диссидентов, и протестующих подвергают различным наказаниям, вплоть до высылок.

На словах развенчав культы предшественников, префект идеологической епархии М. А. Суслов начинает порождать культ Брежнева. Отправляясь с выступлениями далеко от столицы, он, распираемый эмоциями, называет Брежнева дорогим Леонидом Ильичом.

Называет… Называет… Называет… И… выжидает до тех пор, пока подхалимы всех мастей не подхватят придуманный им лестный эпитет и на всю ивановскую, а точнее на всю советскую губернию не затрезвонят:

— Дорогой… Любимый… Мудрый… Непогрешимый… Гениальный Леонид Ильич!..

Так в недрах власти наступал паралич!

А Генсек между тем начинает коллекционировать гос-дачи, госквартиры и, не мудрствуя лукаво, демонстрирует охотничьи домики, дачи под Москвой и в Крыму, коллекции золотых подарков своей родной матери. При этом мать всплескивает руками и восклицает:

— Леня, а ты не боишься, что к власти опять придут большевики?

Но за коллекционированием наград и званий Л. И. Брежнев с патологической страстью начинает коллекционировать иностранные автомобили. Получив первую машину от первого зятя, циркового силача Евгения Милаева, Ильич разохотился и захотел иметь дюжину автомашин. В Кэмп-Дэвиде получил в подарок от Никсона «олдемобиль». Обрадованный, сел за руль и с места в карьер рванул на все сто пятьдесят. Эта машина долгое время служила ему утешением. При пользовании ею Генсек уверял всех встречных и поперечных, что в ней можно говорить о чем угодно, с кем угодно и никто сторонний никогда разговор не услышит.

Брежневу так понравились заверения Никсона о безопасности разговора в упоминаемой машине от сторонних слушателей, что он упоминал об этом кстати и некстати. И когда однажды в сотый раз заверил:

— Говори в ней с кем угодно, когда угодно, и никто сторонний разговор не услышит, — один из сотрудников охраны не удержался и отпарировал:

— Никто, кроме Никсона…

Брежнев оторопел:

— Кто это сказал?

— Я, — признался сотрудник.

— Заткнись.

Однако вскоре пересел на другую машину, а никсо-новскую загнал в дальний угол гаража, видимо, для того, чтобы она случайно не заговорила и не выболтала нечто такое, что сторонним ушам слушать не предназначалось.

В Калифорнии Никсон пригласил Брежнева на свою дачу. В честь высокого гостя состоялся прием, а после приема хозяин предложил ему заночевать на одном этаже с четой Никсон. У дверей покоев Генсека дежурить поставили В. Т. Медведева, автора книги «Человек за спиной». В третьем часу ночи дверь спальни жены Никсона распахнулась, из нее в длинной ночной рубашке босиком вышла жена Никсона Патриция и легкими грациозными шажками направилась в спальню советского лидера.

Руки Патриции были вытянуты перед собой, глаза устремлены в одну точку, сама она находилась в полной прострации. Медведев попытался перекрыть движение женщины корпусом, однако та, обойдя охранника, упрямо шла в спальню к Ильичу. И тогда офицер взял женщину на руки и, нашептывая ей ласковые слова, нежно понес в спальню ее собственной половины и уложил в принадлежащую ей постель.

Факт вроде бы незначительный, но заставляет задуматься: не страдала ли женщина так называемой лунной болезнью? Или не обладал ли Л. И. Брежнев магической силой притяжения, что заставил женщину потерять контроль и отправиться к человеку, излучающему страстные позывы.

В мае 1967 года канцлер ФРГ Вилли Брандт преподнес Брежневу в подарок «Мерседес-450». Машину пригнали к гостинице. Ильич легко впрыгнул в нее, дал газ и один, без сопровождения, умчался куда глаза глядят. Но полиция выставила поперек дороги две автомашины, и лихачу, несолоно хлебавши, пришлось вернуться восвояси. Подъехав к гостинице, шеф весело рассмеялся:

— Ловко я от вас сбежал. Трухнули? Не пугайтесь, все в порядке.

Машину эту Брежнев слегка повредил и тут же объявил, что ему не по вкусу серебристо-серый цвет, немцам пришлось обменять ее на новую, цвета голубой стали.

В 1974 году во Владивостоке состоялась встреча Генерального секретаря ЦК КПСС с президентом США Джералдом Фордом. Форд пожаловал в холодную Россию в роскошной волчьей дохе. Провожая его домой, Брежнев у трапа самолета соизволил отпустить шуточку:

— Хорошая у тебя шуба. В ней только на охоту ходить.

Форд дождался перевода слов Брежнева, по-джентльменски скинул доху с плеч и накинул на плечи Брежнева. Генсек от неожиданности даже дар речи потерял и с заметным запозданием сказал:

— Ну что ж, спасибо!

Красивая волчья шуба с плеч американского президента станет точкой отсчета переходного времени состояния морально и физически крепкого Генерального секретаря ЦК КПСС к Генеральному секретарю полуразва-лившемуся, больному и крохоборствующему.