Сергей Красиков - Возле вождей

Из Владивостока Брежнев отправится в Монголию. В поезде у него наступит нарушение мозгового кровообращения. Он впадет в невменяемое состояние, от которого начнется отсчет болезни, духовный распад — явится слабость к подаркам, наградам, славословиям. Они породят серии анекдотов.

В конце 1973-го на переговорах в Америке поведется разговор о бедственном положении в СССР советских евреев. Переговоры зайдут в тупик, на что придет анекдот следующего порядка.

Брежнева спрашивают:

— Расскажите о положении евреев в Советском Союзе.

Брежнев:

— Вот говорят, мца, мца, что евреям в СССР плохо живется. Неправду говорят. Неправду говорят… А что, русским лучше? Еще говорят, мца, мца, что я в СССР все престижные должности и звания себе забрал. Неправду говорят. Неправду. Я же не взял себе генерали-сиси… не присвоил себе звания генералисиси… тьфу, твою мать, я еже его не взял, я же его себе не присвоил…

При подготовке визита Л. И. Брежнева во Францию передовую группу сопровождающих разместили в гостинице «Бурбон» в центре Парижа. Хозяин отеля, решивший удивить советских представителей, предложил на обед форель, которую для приготовления можно было на выбор выловить в громадном аквариуме ресторана, попросить повара поджарить ее по собственному рецепту и заказать к столу бесплатно лучшие коньяки и вина. В аквариуме плавало около сотни крупных форелей. Русские за один присест съели всех форелей и выпили все запасы коньяка и вин, имеющихся в ресторане. На следующий день хозяином был резко сокращен рацион питания, а из напитков стало подаваться к столу только пиво.

Нечто подобное произошло и в Бонне: увидев, что содержание советской делегации обходится немцам в несколько сот тысяч марок, администраторы поставили вопрос о финансировании представителей советской делегации на обсуждение в бундестаге.

Будучи очень спортивным по комплекции человеком, Леонид Ильич так возлюбил футбольные и хоккейные матчи, что за один присест мог просмотреть сразу три матча.

Тем самым он так перекормил матчами своих приближенных, что многие из них навсегда возненавидели эти два уважаемых вида спорта.

Хрущев ли привил страсть Брежневу болеть за футбол, Брежнев ли Хрущеву, но тот и другой больше предпочитали находиться на стадионах, нежели в рабочих кабинетах. С той только разницей, что Хрущев болел за «Спартак», а Брежнев за ЦСКА. При очередном голе болельщики позволяли себе пропустить по рюмочке здесь же, в особом буфете.

На матчи чаще всего Брежнев приглашал с собой А. А. Громыко, который ни в футболе, ни в хоккее ничего не смыслил, но поскольку его приглашал сам Генсек, охотно принимал приглашения.

Другой спортивной страстью Брежнева была охота, третьей — плаванье. Чтобы побыстрее добираться до правительственного охотничьего хозяйства Завидова, был создан специальный вертолетный парк, с посадочной площадкой возле дачи Брежнева в Заречье. На вертолетах летали раз в неделю до тех пор, пока не попали в такую грозу, в которой машину кидало из стороны в сторону, как поплавок в потоке воды, а огненные ленты опоясывали фюзеляж подобием фейерверка.

В Завидово впервые пригласил Брежнева Хрущев. Лесные угодья этого хозяйства некогда принадлежали Хозяйственному управлению Министерства обороны СССР. При Хрущеве Завидово было небольшим: укромный дом для охотников, несколько летних домиков для охраны, в которых в зимнее время было так холодно, что в ведрах замерзала вода.

Территорию хозяйство занимало огромную; в него входили земли Московской и Тверской областей.

При Брежневе охотничье хозяйство разрослось, укрупнилось. Подсобные постройки доусовершенствовались: завели лошадей, коров, овец. Стали разводить уток, куропаток, норок, рыб. Всю эту живность содержали пятьдесят человек, в обязанности которых входило и обеспечение безопасности флоры и фауны заведения.

Брежнев предпочитал охотиться на лосей, маралов, кабанов. Стрелял их со специальной вышки, которую проверять охране запрещал, чтобы она не испугала кабанов. Запрещал до тех пор, пока с одной из вышек не открыли однажды стрельбу браконьеры по члену Политбюро Борису Николаевичу Пономареву. После этого случая в Завидове расквартировали специальный батальон солдат охраны в количестве трехсот человек.

Как-то сам Брежнев спустился с вышки к раненому, лежащему в шоке кабану. Тот с яростью кинулся на охотника. Егерь дважды выстрелил и… не попал. Прикрепленный охранник Г. В. Федотов выстрелить не успел, кабан снес его с ног, торпедой полетел на сотрудника охраны Бориса Давыдова, свалил его в болото и исчез в лесу.

Второй раз раненый кабан бросился на министра обороны маршала Гречко и его охранника. Охотнички пустились наутек. При этом охранник проявил такую прыть, что оказался на вышке раньше маршала. А когда Гречко поинтересовался, как это могло случиться, без тени смущения ответил:

— Я же дорогу вам показывал, товарищ маршал.

Сотруднику охраны В. Т. Медведеву пришлось добивать кабана даже в рукопашной схватке. После выстрела Брежнева кабан упал. Генсек послал Медведева пустить зверю кровь. Но когда тот воткнул нож зверю в горло, кабан вздыбил задние ноги и начал кружиться вокруг своей головы. Сколько бы выбивал чечетку — неизвестно, однако прикончить его офицеру стоило большого труда.

Из зарубежных гостей с Брежневым охотились Киссинджер, Кекконен, Рауль Кастро, Тито. Из советских деятелей — Гречко, Подгорный, Полянский, Тихонов, Громыко, Черненко.

После удачного выстрела Леонид Ильич каждый раз просил соратников разлить по рюмочке водки и поздравлял их «с полем». А по окончании охоты показывал начальнику охраны, кому какой кус мяса стоит отрезать и послать в подарок. А после отправки подарка не забывал позвонить членам Политбюро, министрам и посоветовать, как лучше кабанятину приготовить.

10 октября 1958 года мне, тогда сотруднику охраны, на охоте исполнилось тридцать лет, Леонид Ильич по этому случаю ангажировал мне заводную механическую бритву и самую крупную убитую им утку. Вторую утку подарил Андрей Андреевич Громыко. Та механическая отечественная бритва служит мне до сих пор.

Среди зарослей ив и ольхи течет река Моша. В ней водится неплохая рыба, но члены Советского правительства чаще всего предпочитали рыбалке охоту.

Завидово! Завидовай! Стреляй! Не унывай!

Вспоминается охота Леонида Ильича с первым секретарем обкома города Омска товарищем М. в окрестностях Тюкалинска. Натянув до горла резиновые комбинезоны, Брежнев с егерем уплыли в камышовые заросли Тюкалинки. Следом за ними в таком же снаряжении стал отталкиваться от берега шестом М. Третья лодка оказалась дырявой. Пока я на скорую руку ее конопатил паклей, в камышах кто-то громко чертыхнулся, бабахнул выстрел, и все стихло.