Сергей Красиков - Возле вождей

Сегодня Хрущева олицетворяет медная голова двуликого Януса, стоящая надгробьем на Новодевичьем кладбище. Эта голова распорядилась отдать Украине Крым, порезать автогеном авиацию и флот, разрушить деревни, ликвидировать подсобные хозяйства, уничтожить личный крестьянский скот, передать КНР Порт-Артур, порт Дальний, КВЖД, а затем разорвать с ней дипломатические отношения, снять с поста министра обороны героя страны маршала Жукова, начать строительство домов без кухонь, колотить ботинком в ООН, ездить верхом на свинье.

Раньше эта голова лоснилась на солнце всеми цветами радуги. Теперь позеленела от злости и, низвергнутая с постамента, как срубленный кочан, смеется в траве до ужаса и дрожи.

Горько видеть голову без туловища средь барвинков и левкоев, а еще страшнее встречаться со срубленной улыбающейся головой.

Не продумал скульптор крепление головы и посадил ее на винт, не предполагая, что не согласные с думами этой головы люди будут без конца ее откручивать. Да и мудрено не открутить голову, у которой не все винтики на месте.

Но когда видишь медную голову на траве или на клумбе, на память приходят слова А. С. Пушкина:

Вот моя дословная запись беседы с этой тогда еще живой удалой головой:

— Необходимо повернуть европейские реки, текущие в Северный Ледовитый океан, в Волгу, чтобы не дать пересохнуть Каспийскому морю. Строительство таких каналов обойдется государству не больше суммы, затраченной на строительство Куйбышевской ГЭС.

Зато, если на пути течения рек построить сеть электростанций, за год можно возвратить все средства, затраченные на строительство каналов. Кроме того, из Каспия можно отвести оросительные системы: в засушливых степях вырастить урожаи. А через некоторое время можно будет и Иртыш повернуть в Среднюю Азию…

— Но эти «преобразования» в кавычках могут привести к необратимым последствиям в экологии. Льды Севера начнут таять и наползать на материки. Поселки же и города, построенные на берегах бывших рек, захиреют и вымрут. Все это не так просто, как вам на первый взгляд кажется, Никита Сергеевич!..

— Больно вы самостоятельными стали, молодые люди, — обиделась голова. — Разумному слову не внимаете. Не завидую я вашему будущему. — И зашагал прочь.

Да и я не завидую будущему, которое нам создали Хрущев и Горбачев. Но в назидание лоснящимся головам хочу сказать:

Голова же на надгробном памятнике Н. С. Хрущеву, исполненная Эрнстом Неизвестным, не только отделена от тела, она водружена как бы на прерванную ленту Мебиуса, то есть взгромоздилась на прерванную вечность. Она и нарушила обычный ход вещей, отбросив Россию на десятки лет назад.

Не отправь Политбюро эту голову вовремя на пенсию, сколько б еще немыслимых бед смогла натворить она! Не знаю, что осталось в тщательно охраняемых архивах, но, полагаю, документы об участии Маленкова, Хрущева и других чиновников, замешанных в массовых репрессиях против людей, должны сохраниться. Про Хрущева же известно, что даже после прекращения репрессий Украина под его началом буквально стонала от беззаконий. Даже жестокий Сталин вынужден был послать ему телеграмму со словами: «Уймись, дурак!» На тот раз предупреждение подействовало. Но позже Хрущев уему в беззакониях не знал. Стал мнить себя разбирающимся в литературе, живописи, в музыке. Запугивал и высылал из страны творцов, не согласных с его воззрениями.

Коснемся еще одного вопроса, больного вопроса — отношения к Церкви И. В. Сталина и Н. С. Хрущева.

В самом начале 30-х годов Н. К. Крупская провозгласила лозунг «Свободу детям от религиозного дурмана!»… «Библию для верующих и неверующих» на скорую руку тут же сварганил Емельян Ярославский, в просторечии именовавший себя грешником Минаем.

Застонав, рухнул от рук «преподобных грешников» храм Христа Спасителя, не вынес Господь, чтобы стояли его стены, оскверненные нечестивцами-обновленцами, которые на так называемом «соборе» провозгласили «анафему» святейшему патриарху Тихону, расстрелянным митрополиту Киевскому — Владимиру, митрополиту Петроградскому и Гдовскому — Вениамину и другим великомученикам российским… Храм рухнул, а на его месте образовалась лужа имени Лазаря Кагановича.

В 1933–1934 годах в Москве остаются действующими лишь 24 православных прихода и несколько обновленческих. В 1933 году наркомом просвещения А. С. Бубновым и Н. К. Крупской была выдвинута идея сноса храмов и построения на месте «дурмана и оболванивания людей» общеобразовательных школ. В течение двух последующих лет по бубновской инициативе были снесены храмы: Космы и Дамиана по Старомонетному переулку, храм Николы на Столпах (XVII века) и палаты боярина Матвеева в Армянском переулке; снесена колоннада и древний храм Спаса Нерукотворного (храм Параскевы Пятницы на Божедомке), основанные в XV веке. В 1938 году снесены храм и колоннада на Пречистенке; на Старом Арбате и в Серебряном переулке — колокольня XVII века и здание храма Николы Серебряного XVIII века. На Поварской — храм Бориса и Глеба, на месте которого построили институт имени Гнесиных. На Большой Молчановке — храм Николы на Курьих Ножках. На Малой Бронной — храм Воскресения Словущего, где один из приделов посвящен преподобному Сергию Радонежскому. Иными словами, нарком просвещения Бубнов разрушил не меньше трех сотен по стране и более двух десятков храмов в столице.

Наступил 1941 год, грянула Великая Отечественная, и жизнь показала, что истинной Церковью руководит сам Иисус Христос, ибо очищение Церкви произошло кровью тысяч архипастырей, пастырей, монашествующих иноков и мирян.

4 ноября 1941 года в Елоховском соборе состоялась литургия в день праздника иконы Казанской Богоматери, по-другому именованной иконы Богоматери всех Скорбящих Радости, на литургии протодиакон храма Святителя Николая, что на Новокузнецкой улице, отец Иаков Абакумов, родной брат начальника СМЕРШа и заместителя наркома обороны СССР Абакумова, впервые произнес многолетие Сталину. Обладатель низкого, звучного баритона, он произнес: «Богохранимой стране Российской, властям и воинству ея… и первоверховному вождю…», а молящиеся тысячами голосов грянули: «Многие лета!» А протодиакон Иоанно-Предтеченского храма с Красной Пресни провозгласил «вечную память» воинам, убиенным на поле брани.