Сергей Красиков - Возле вождей

Т. ПОСТОВАЛОВ. ЦК имеет партийные журналы. Есть НМЛ. Они изучают и освещают историю партии. Мемуары — это совершенно другое дело.

Т. ХРУЩЕВ. Писал Попов историю. Хорошая история. Умный человек в Коминтерне работал. Сталин расстрелял. Поспелов — подхалим. Писал под диктовку Сталина. История все время обновляется, потому что ее пишут люди. Мемуары — это сугубо личное дело. И эту точку зрения вы у меня никогда не отберете. В мемуарах человек излагает свою точку зрения. Пишет о времени, в котором он жил.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Вы должны сохранять тайну.

Т. ХРУЩЕВ. Мне прямо сказали, не смейте писать. Я с этим не согласен.

Т. ПЕЛЬШЕ. О том, что вы начали писать мемуары, вы должны сообщить в ЦК.

Т. ХРУЩЕВ. Я не сообразил. Вы тогда, т. Пельше, были и знаете, что я просил.

Т. ПЕЛЬШЕ. Такой четкой просьбы у вас не было.

Т. ХРУЩЕВ. Как я мог просить, когда мне отказали. Я этого не мог представить. У меня нет дороже органа, как ЦК. Я хочу закончить свою жизнь преданным ЦК и как могу служить на пользу своей партии, которой я отдал столько лет.

Правда, когда было 50 лет партии, выдавали медали хорошим людям, заслуженным людям. У меня спрашивали: «Вы получили? Ну получите.» А я не получил.

Т. ПЕЛЬШЕ. Это другой вопрос.

Т. ХРУЩЕВ. Это отношение к людям, отношение к членам партии, которые прошли большой путь — путь Гражданской войны, Отечественной войны, восстановления разрушенного, путь пятилеток. Когда я на Украине был первым секретарем, сколько сил отдал. В Москве и Московской области не меньше отдал сил. А почему разное отношение? Об этом вы сами подумайте. Я не хочу называть вещи своими именами. Я возмущен не потому, что не дали, а потому, что нет объективности, а есть субъективность.

Я хотел бы обратиться к вам, как председателю Комитета партийного контроля, чтобы вы встали на защиту честного члена партии.

Т. ПЕЛЬШЕ. Мы еще будем разбираться с вопросом, о котором идет сегодня речь.

Т. ХРУЩЕВ. Не пугайте меня, я не боюсь. Сейчас у меня не жизнь, а страдание. Я завидую де Голлю. Здоровый был мужик. У меня сейчас тяжелая жизнь.

Т. МЕЛЬНИКОВ. А что тяжелого?

Т. ХРУЩЕВ. Когда уйдете на пенсию, тогда узнаете, что это адские муки.

Т. ПЕЛЬШЕ. Всем это предстоит. Все уйдут на пенсию.

Т. ХРУЩЕВ. Меня лишили прав члена ЦК. Перестали приглашать на пленумы. Разве это достойно. Я звонил Малину. Говорит — не могу. Все на пенсии. Шверник тоже на пенсии, лежит трупом. Но к нему совершенно другое отношение. Почему к нему одно, а ко мне другое отношение. Что, я меньше других сделал для партии? Это создает для меня особые условия. Поживите моей жизнью.

Ничем вы меня не припугнете.

Т. ПЕЛЬШЕ. Мы вас не собираемся ничем пугать.

Т. ХРУЩЕВ. Ничем. Потому, что все сейчас тяжело для меня.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Это вы не серьезно говорите.

Т. ХРУЩЕВ. Попробуйте. Узнаете.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Это несерьезный разговор.

Т. ХРУЩЕВ. Тов. Пельше, сколько казнили людей. Сколько у меня друзей казнили, вернейших членов партии. Сколько сейчас казнил Мао Цзэдун врагов культурной революции. Мао Цзэдун и Сталин.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Зря такую параллель проводите.

Т. ХРУЩЕВ. Сталин и Мао Цзэдун.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Не об этом сейчас разговор.

Т. ХРУЩЕВ. Три месяца отсидел в больнице на Грановского. Три месяца пролежал. Теперь начал ходить. Не знаю, что будет по-еле приема у главного партийного врача. Что вы, т. Пельше, скажете про меня. Я вас не буду обсуждать ни при каких случаях.

Я смотрю — знакомое лицо. Где вы работали?

Т. МЕЛЬНИКОВ. В Узбекистане.

Т. ХРУЩЕВ. Я хочу сказать о базе, с которой снабжаются люди, получая лечебное питание. Я считаю, что это приносит огромный вред. Наши семьи, я тоже пользуюсь этим снабжением, не знают действительного положения вещей. Взять такой пример, что люди даже не могут купить укропа. Это просто плохая организация торговли. В магазинах нет необходимых вещей. Нет мяса.

Т. ПЕЛЬШЕ. В Москве есть.

Т. ХРУЩЕВ. Люди говорят: «Может верблюд добраться с Дальнего Востока до Москвы? Нет, не может — съедят».

Т. ПОСТОВАЛОВ. А разве при вас не рассказывали таких анекдотов.

Т. ХРУЩЕВ. После меня прошло 6 лет. После смерти Сталина наша страна оказалась в тяжелом положении в оборонном отношении. Сейчас другое положение. Мы должны уделять больше внимания товарам народного потребления. Вот купите себе шапку. Вы ее не купите.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Вы по рассказам говорите. Я вот купил себе шапку, правда, не пыжиковую, а обыкновенную.

Т. ХРУЩЕВ. Что мне сказать. У нас очень много недостатков.

Т. ПЕЛЬШЕ. Увеличилось потребление мяса на душу населения. Увеличилась заработная плата. Денег у народа стало больше. Жить стали лучше.

Т. ХРУЩЕВ. У вас рабочий день в 6 часов кончается? Ваша задержка не по моей вине.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Опять, зачем на других перекладывать.

Т. ПЕЛЬШЕ. Если бы вы уважали свой ЦК, то сразу же сообщили бы о своем решении писать мемуары.

Т. ХРУЩЕВ. ЦК лишил меня права присутствовать на пленумах. Сталин этого не позволял. Сталин прямо действовал — арестовывал как врага народа. Это факт. Я как член ЦК в годовщину Октября хотел прийти к Мавзолею, заказал машину, а мне «раб божий» сказал, что я вам не рекомендую туда ехать. Как это можно?

Т. ПЕЛЬШЕ. Вы пожаловались бы.

Т. ХРУЩЕВ. Опять я виноват.

Т. ПЕЛЬШЕ. Я не знаю, что вам сказали.

Т. ХРУЩЕВ. Я умер, а ваша совесть не может примириться с этим. Вера Засулич сообщила царскому суду, что она убила… Суд заслушал ее и оправдал. А ведь это был царский суд. Интересная вещь. Мне трудно объяснить, как это могло случиться.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Там все написано.

Т. ХРУЩЕВ. Как мог суд оправдать? Вы сами не юрист?

Т. ПОСТОВАЛОВ. Нет.

Т. ПЕЛЬШЕ. Партийный работник.

Т. ХРУЩЕВ. Партийными работниками бывают и юристы.

Я еще хочу спросить, как человек и член партии, как могли мы с такой мощью… Египет, позволить его разбить?

Т. МЕЛЬНИКОВ. Борьба продолжается, Египет не разбит.

Т. ХРУЩЕВ. Тогда вы от меня ничего не слышали и мне ничего не говорили.

В 1956 году мы были очень слабы в оборонном отношении. Я помню то самое тяжелое время в отношении Кубы. Мы выиграли сражение без боя. Мы правильно решили вопрос. Мне часто задают вопросы об агрессии Израиля. Я говорю, что я сейчас не все знаю, я — пенсионер.

Т. ПЕЛЬШЕ. Беседу на этом закончим.

Как видно из сообщений печати Соединенных Штатов Америки и некоторых других капиталистических стран, в настоящее время готовятся к публикации так называемые мемуары, или воспоминания, Н. С. Хрущева. Это — фабрикация, и я возмущен ею. Никаких мемуаров или материалов мемуарного характера я никогда никому не передавал — ни. «Тайму», ни другим заграничным издательствам. Не передавал таких материалов я и советским издательствам. Поэтому я заявляю, что все это является фальшивкой. В такой лжи уже неоднократно уличалась продажная буржуазная печать.