Сергей Красиков - Возле вождей

Т. ХРУЩЕВ. Я протестую, т. Пельше. У меня есть свои человеческие достоинства, и я протестую. Я никому не передавал материал. Я коммунист не меньше, чем вы.

Т. ПЕЛЬШЕ. Надо вам сказать, как они туда попали.

Т. ХРУЩЕВ. Скажите вы мне, как они туда попали. Я думаю, что они не попали туда, а это провокация.

Т. ПЕЛЬШЕ. Вы в партийном доме находитесь.

Т. ХРУЩЕВ. Я никогда не был в Комитете партийного контроля. И в таком положении нахожусь впервые и в конце своей жизни, я уже не говорю деятельности. Деятельность моя окончена. И вы требуете от меня объяснения.

Т. ПЕЛЬШЕ. Правильно.

Т. ХРУЩЕВ. Я вам объяснил.

Т. ПЕЛЬШЕ. Вы ничего пока нам не объяснили.

Т. ХРУЩЕВ. Больше нечего объяснять. Никогда, никому никаких воспоминаний не передавал и никогда бы этого не позволил. А то, что я диктовал, я считаю — это право каждого гражданина и члена партии. Я отлично помню, что я диктовал. Не все можно опубликовать в данное время.

Т. ПЕЛЬШЕ. Это ваше мнение. У нас с вами был разговор, что тот метод, когда широкий круг людей привлечен к написанию ваших мемуаров, не подходит, что секреты, которые вами излагались, могут попасть за рубеж. И они попали. Это теперь нас очень беспокоит.

Т. ХРУЩЕВ. Если вы помните, мне другое тогда было сказано. Мне сказали, чтобы я не писал и не диктовал. А я сказал, что это Николай I запрашивал шифровки. Я был удивлен, что в моей партии, которой я отдал жизнь, мы вернулись к николаевским методам.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Это неудачное сравнение. Неправильное.

Т. ХРУЩЕВ. Со мной поступили как с Шевченко.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Зачем такую параллель проводить.

Т. ХРУЩЕВ. Я против такой параллели.

Т. ПЕЛЬШЕ. Вы тогда этот совет не восприняли.

Т. ХРУЩЕВ. Нет. Пожалуйста, арестуйте, расстреляйте. Мне жизнь надоела. Когда меня спрашивают, я говорю, что я не доволен, что я живу. Сегодня радио сообщило о смерти де Голля. Я завидую ему. Я был честным человеком, преданным. Как только родилась партия, я все время был на партийной работе.

Т. ПЕЛЬШЕ. Это мы знаем. Вы скажите, как выйти из создавшегося положения?

Т. ХРУЩЕВ. Не знаю. Вы виноваты, не персонально вы, а все руководство. Если бы руководство было внимательным и разумным, оно бы сказало: т. Хрущев…

Вы помните, т. Кириленко спросил: вы диктуете? Я ответил — да. Я понял, что, прежде чем вызывать меня, ко мне подослали агентов.

Т. ПЕЛЬШЕ. То, что вы диктуете, знают уже многие в Москве.

Т. ХРУЩЕВ. Мне 77 год. Я в здравом разуме и отвечаю за все слова и действия. Я думал, что т. Кириленко даст мне людей, которым бы я диктовал.

Т. ПЕЛЬШЕ. Почему вы раньше в ЦК не обратились? Когда вас вызвал т. Кириленко, уже было надиктовано много.

То ХРУЩЕВ. Откуда вы знаете? Вы говорите, что вы узнали по радио. Кто вам докладывает?

Т. ПЕЛЬШЕ. Наш посол официально сообщил.

Т. ХРУЩЕВ. Это может быть провокация буржуазной прессы. Поскольку моя фамилия представляет сенсацию, может быть, они создали материал на меня.

Т. ПЕЛЬШЕ. Как выйти из этого положения?

То ХРУЩЕВ. Не знаю. Я совершенно изолирован и фактически нахожусь под домашним арестом. Двое ворот, и вход и выход контролируются. Это очень позорно. Мне надоело. Помогите моим страданиям.

Т. ПЕЛЬШЕ. Никто вас не обижает.

Т. ХРУЩЕВ. Моральные истязания самые тяжелые.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Вы говорите, что никому не передавали. Это очень важно в данной ситуации.

Т. ХРУЩЕВ. Я думаю, вы и т. Пельше отлично понимаете, что я никому не передавал и по своим убеждениям не могу передавать. Вы помните, т. Пельше, у т. Кириленко я сказал: если бы мне помогли.

Т. ПЕЛЬШЕ. Вы этого не говорили. Вы сказали: когда я кончу, передам в ЦК.

Т. ХРУЩЕВ. Я этого не говорил. Тов. Кириленко предложил мне прекратить писать. Я сказал, — не могу, это мое право. Мы политические деятели. Я умру…

Т. ПЕЛЬШЕ. Все умрем.

Т. ХРУЩЕВ. Председатель Верховного Совета, не помню его фамилии, умер.

Т. ПЕЛЬШЕ. Игнатов?

Т. ХРУЩЕВ. Да, Игнатов. Неизвестно, кто раньше умрет, а он был дурак.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Дело не в этом, т. Хрущев.

Т. ХРУЩЕВ. Да, в этом.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Дело идет о серьезном положении, если материалы будут напечатаны. Они, наверное, будут напечатаны. А вы сами не знаете, как они туда попали.

Т. ХРУЩЕВ. Посла в США я очень хорошо знаю и очень его уважаю.

Т. ПОСТОВАЛОВ. Тем более.

Т. ХРУЩЕВ. Он сообщил то, что сообщает печать. Я буржуазной печати никогда не верил, поэтому и говорю, что он сам ничего не знает.

Может быть, своим вызовом сюда вы поможете мне скорее умереть.

Т. ПЕЛЬШЕ. Мы не хотим, чтобы вы умирали. Живите на здоровье.

Т. ХРУЩЕВ. Я хочу смерти.

Т. МЕЛЬНИКОВ. Может быть, вас подвел кто-то?

Т. ХРУЩЕВ. Дорогой товарищ, я отвечаю за свои слова, и я не сумасшедший. Я никому материалы не передавал и передать не мог.

Т. МЕЛЬНИКОВ. Кому вы доверяли материалы? Ваши доверенные могли передать?

Т. ХРУЩЕВ. Нет.

Т. МЕЛЬНИКОВ. Вашими материалами пользовался не только сын, но и машинистка, которую вы не знаете, писатель беспартийный, которого вы также не знаете, и другие.

Т. ХРУЩЕВ. Это советские люди, доверенные люди.

Т. МЕЛЬНИКОВ. Всякие люди есть. Могли вас и подвести.

Т. ХРУЩЕВ. Я не верю, что материал попал американцам. Это утка, ложь, фабрикация. Я в этом уверен.

Т. МЕЛЬНИКОВ. Но если они будут опубликованы, вы будете отвечать.

Т. ХРУЩЕВ. Вы меня не пугайте. Я 76 лет отвечаю за свои действия. Вы меня ничем не запугаете.

Т. МЕЛЬНИКОВ. Вы не стучите и не кричите. Вы находитесь в КПК и ведите себя как положено.

Т. ХРУЩЕВ. И вы ведите себя как положено. Я член партии покамест, и не лишайте меня права.

Т. ПОСТОВАЛОВ. С вами никто плохо не говорит. Вам сообщили обстановку, которая сложилась в связи с вашими мемуарами. А вы кричите и стучите по столу.

Т. ХРУЩЕВ. Это нервы, я не кричу. Разное положение и разный возраст.

Т. ПЕЛЬШЕ. Какие бы ни были возраст и нервы, но каждый член партии должен отвечать за свои проступки.

Т. ХРУЩЕВ. Вы, т. Пельше, абсолютно правы, и я отвечаю. Готов нести любое наказание, вплоть до смертной казни.

Т. ПЕЛЬШЕ. КПК к смертной казни не приговаривает.

Т. ХРУЩЕВ. Практика была Сколько тысяч людей погибло. Сколько расстреляно. А теперь памятники врагам народа ставят. Это меня радует и огорчает. Тому же Постышеву, Блюхеру, Станиславу Викторовичу Коссиору.

Т. ПЕЛЬШЕ. Это лишний разговор.

Т. ХРУЩЕВ. Это прямой разговор, он относится к нашей теме. Я тогда сказал т. Кириленко, вам и т. Демичеву, что стоял и стою на решениях 22 съезда партии и пока живу, буду сторонником этих решений. Убийц надо разоблачать. Они умерли, но если сейчас поднимать на пьедестал убийц, то, может быть, кое-кому тоже понравится повторить. Я против этого. На 20 съезде партии я в отчетном докладе о культе личности ничего не сказал, а в процессе съезда решили об этом сказать отдельно. Материалы по этому вопросу были подготовлены комиссией под председательством т. Поспелова. Но тогда получилось, что один доклад отчетный, а другой о Сталине. Если бы было два докладчика, то это могло породить разные мнения. Я согласился сделать и второй доклад.