Людмила Черная - Чудеса в решете, или Веселые и невеселые побасенки из века минувшего

На первых порах один из этих органов назывался довольно-таки неприлично — Це Ка Ка, что значило Центральная контрольная комиссия. На слух просто какая-то, прости господи, какашка. Но потом ЦКК исчезла. Зато все бóльшую силу стало набирать само ЦК, а потом его Политбюро — ПэБэ. И Генсек ПБ (Генеральный секретарь) Сталин.

И все это закончилось Большим террором 1937–1939 годов, когда ПБ во главе со Сталиным уничтожило всех товарищей, друзей и соратников Ленина, перетряхнуло «до основанья» саму партию «б» и весь созданный ею партийный и государственный аппараты…

Но тут следует прерваться и отметить, что сам же Ленин проторил дорогу Сталину. А попросту говоря, сам Ленин дал Кобе («прекрасному грузину», как он о нем однажды сказал) все карты в руки.

Согласитесь сами, зачем нужно было называть новую власть диктатурой пролетариата? Можно было назвать ее республикой народа? Или республикой демократии? Ведь «демос» — это и есть народ по-гречески…

Само слово «диктатура» ко многому обязывает.

И не забудем, что Ильич учредил карательный орган ЧК на Лубянской площади, то есть буквально под боком у Кремля. Почему бы не задвинуть ЧК куда-нибудь подальше, на окраину или вовсе в дачную местность? Как-никак Дзержинский, первый глава чекистов, был чахоточным и нуждался в свежем воздухе. Шучу.

Однако местонахождение Гэбухи (Чека), ровно как и название «диктатура», — это еще полбеды.

Уже Владимир Ильич и его команда создали идеологию нетерпимости беспощадности ко всем инакомыслящим. Идеологию ненависти и расправ. А для этого требовалось разрушить всю так называемую буржуазную мораль, то есть мораль, созданную веками; разрушить церковь с ее нравственными предписаниями и, наконец, уничтожить судебную и правовую системы, существовавшие в России до Октября. А ведь в этих системах были в то время и блистательные правоведы, и блистательные защитники справедливости — или правозащитники, как мы их назвали бы сегодня.

Демонтаж судебной системы особенно поражает. Ведь Ильич учился в Казанском университете на кафедре права и даже сдал выпускные экзамены на отлично…

Но что было, то было. Еще при Ленине без суда и следствия убили большого поэта Николая Гумилева и состряпали в Петрограде «дело Таганцева». А вскоре после смерти Ильича начали стряпать Шахтинское дело и прочие явно липовые дела. О большевистских зверствах в ходе Гражданской войны, в частности, в Крыму, я не говорю — тогда и царские (белые) генералы расправлялись с красными с той же свирепостью.

Знаю, теперь многие считают, что между ленинцами и сталинцами нет существенной разницы: и те и другие — преступники, захватившие власть в несчастной стране.

Я, старуха, не могу с этим согласиться. Ленин и его товарищи верили, что они воплотят в жизнь чаяния человечества, верили, что можно построить справедливое общество. Ведь мир и вправду плохо устроен. Вспомним, что в начале XX века, когда произошла Октябрьская революция, произошла Первая мировая война, которая унесла миллионы жизней. Вся Европа тогда качнулась влево, революционеры-фанатики, подобные Ленину, появились во многих странах. И, соответственно, появилось и много сочувствующих им…

Кроме того, не кто иной, как Ленин, провозгласил новую экономическую политику.

Однако Ленин скоро заболел — как теперь выяснилось, заболел неизвестно чем и умер неизвестно от чего, — и умер в решающий момент в 1924 году.

Почему в решающий момент?

Да потому, что в 1924 году и ежу было понятно, что надо возвращать средства производства, то есть фабрики и заводы, фабрикантам и заводчикам. Ведь при них эти самые фабрики и заводы выпускали нужные народу товары, без которых деревня и город не будут ничего покупать. А раз так, иными словами, если прекратится товарооборот, золотой (нэповский) червонец превратится в труху. И, стало быть, «несознательные» крестьяне опять не станут кормить город. Кому же хочется даром отдавать хлеб и прочие сельхозпродукты?

Товар — деньги — товар, как говаривали покойные Маркс-Энгельс.

Однако, хотя Ильич и умер, остались его заветы. Первый из них гласил: фабрики и заводы надо экспроприировать и отдать в руки народа.

Итак, «заветы Ильича» против здравого смысла. И «любимец партии», умник Бухарин — тоже против. Он вообще считает, что надо отменить деньги. А герой Гражданской войны Лев Троцкий, еще более передовой, и вовсе решил, что пахать и сеять должны не деревенские дурни, а хорошо подкованные «трудармейцы» — и с «комприветом».

Но тут власть прибрал к рукам Сталин…

Казалось бы, это мое длинное отступление не имеет отношения к языку.

На самом деле имеет — еще как!

За почти тридцать лет сталинщины русский язык неузнаваемо изменился, окончательно огрубел, охамел и обюрократился. Стал языком тускло-серых-скучных штампов и унизительной ругани в адрес и без того униженных людей.

Мандельштам еще в 1920-е заметил, что в огромной стране Сталин один лишь «бабачит и тычет». Долгие десятилетия Вождь один талдычил-бабачил, а все остальные повторяли за ним это талдыченье-бабаченье.

Более того, мне кажется, что, только приучив миллионы советских граждан к талдыченью-бабаченью, Сталин мог проводить свою бесчеловечную, убийственную политику.

Передо мной книга, в которой запечатлен этот окаянный сталинский язык. Книга, которая должна была заменить людям все священные книги: Евангелие, Библию, Коран, Тору, Ригведу и молитвенники буддистов и дзен-буддистов, если таковые существуют…

Название сей книги «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс».

«Краткий курс» со дня его выхода в 1938 году изучало все многомиллионное население СССР — «от Москвы до самых до окраин…» Изучало — это значит старалось запомнить как можно больше сталинского бабаченья, а лучше всего вызубрить текст книги от корки до корки. Ведь без «Краткого курса» в СССР нельзя было жить. Эту книгу надо было цитировать в школах и ФЗУ (фабрично-заводских училищах), на фабриках и в вузах, в наркоматах и в Академии наук, в закрытых институтах и в артелях кустарей. На основе «Краткого курса» писались толстые тома и тоненькие брошюры, предисловия и послесловия, кандидатские и докторские диссертации. Целые абзацы из этой книги шпарили наизусть на всех политзанятиях и политминутках, во всех докладах и лекциях, во всех речах, обращениях, поздравительных адресах — по-моему, даже на всех свадьбах и похоронах. О газетах и журналах я уже не говорю.

«Краткий курс», который я держу сейчас в руках, издан после Отечественной войны тиражом в 10 миллионов экземпляров. Вдумайтесь в эту цифру — 10 миллионов! И это при том, что тогда же вышло «Собрание сочинений» Сталина, в котором один том был «Краткий курс». И главное: при том, что «Краткий курс» еще до войны купили десятки миллионов людей [20] С 1938 по 1956 год «Краткий курс» издавался 301 раз в количестве 42 816 000 экземпляров на шестидесяти семи языках мира. .