Сергей Никоненко - Далёкие милые были [litres с оптимизированной обложкой]

– Чего ты плачешь? – допытывалась Люська.

– Ослика жалко…

– Рёва-корова, – усмехнулся Вовка.

Дома баба Таня сообщила, что заезжал хромой Сергей – тот самый, что мне калоши сделал из бельгийской красной резины. Приехал устраиваться работать на стройку, рассказывал, что сын его старший «дужа вумный», что «у ху зу ю поступил».

– В ФЗО [7] Школа ФЗО – школа фабрично-заводского обучения как основной тип профессионально-технического обучения в те годы, а до 1940 г. эта форма образования называлась школа ФЗУ (фабрично-заводского ученичества). Именно так и запомнили эту аббревиатуру герои повествования. , – поправила бабу Таню мама.

– Я и говорю – у ху зу ю… Одёжу яму дали и шинель – во куды гляди, а не в бутылку!

«Первый раз в первый класс». Первого сентября был дождь. Меня, постриженного под машинку, в школу повёл папа. Из-за дождя нас собирали не в школьном дворе, а в актовом зале. Классы построили в длину, в шеренги по росту. Мой класс – первый «А»; впереди стояли ребята повыше, а я оказался последним. Учительница наша Мария Ивановна, полная, строгая, с синим орденом на груди, повела нас в класс.

Школа мужская – одни мальчишки. Двое или трое моих одноклассников пришли с цветами. Соседом по парте у меня был Вовка Савин. Я хотел сидеть с Колькой Николаевым из нашего двора, но грозная Мариван (так мы с первого дня звали учительницу) решила по-своему.

Сосед Вова проверил чернильницу – сунул туда палец, стал показывать ребятам, сидевшим позади. Это их развеселило. Вовка второй раз обмакнул – уже полкласса смеялось. Подошла Мариван, дала ему кусок промокашки, чтоб он вытер чернила, затем костяшками пальцев дала Вовке зуботычину и, схватив за ухо, повела в угол.

– Здесь школа, здесь не балуются. До конца урока будешь стоять в углу.

Так начались школьные годы.

К 7 Ноября, который был красным днём календаря, мама моего одноклассника Саши Тихомирова организовала концерт. Кто-то пел, кто-то стихи читал. Меня взяли в группу клоунов Петрушек. Первым – самый длинный по росту – шёл Сашка Тихомиров, за ним Сашка Пасынский, третьим – Серёжа Неклюдов, четвёртым – Шишкин, и замыкал шествие клоунов я. Мама Тихомирова репетировала с нами куплеты, учила пританцовывать. Надели нам на головы колпаки с кисточками, нарисовали губной помадой красные кружочки на щеках, на шею прицепили воротники с бумажными лентами. Учительница пения заиграла на пианино, и мы, припрыгивая враскорячку, двинулись на сцену. В зале сидели два первых класса и три вторых.

Как же давно это было, какие разные судьбы у клоунов Петрушек из этой пятёрки… Саша Тихомиров станет хорошим поэтом, а в сорок лет жизнь его оборвёт трагический случай. Александр Пасынский – в будущем доктор химических наук, профессор. Жил он тогда в доме номер 34 по Сивцеву Вражку, где веком ранее квартировал молодой Лев Толстой. Ещё Саша будет писать хорошие песни и исполнять их под гитару. Серёжа Неклюдов – сын детской писательницы Ольги Сергеевны Неклюдовой, второй жены Варлама Шаламова – станет доктором филологических наук, профессором, фольклористом и востоковедом. У Шишкина судьба криминальная – рецидивист, будет приговорён к высшей мере наказания.

Итак, я замыкал пятёрку клоунов Петрушек. В конце номера-клоунады мне очень захотелось пошалить, и я стал кое-что делать невпопад – это вызвало смех. В завершение, когда нужно было смываться со сцены, все повернулись направо, а я налево. Четыре клоуна уходили в одну сторону, я же – в другую. В зале поднялся хохот. Затем, как бы спохватившись, я кинулся догонять Петрушек, но нарочно споткнулся и кувырком выкатился со сцены.Зал аплодировал, и я понимал, что хлопают больше мне. Все эти мои шалости на сцене пошли от дяди Карандаша. Дядя Карандаш уже где-то поселился во мне.

Встретил дядю Мишу Соловейчика:

– Маргаритка не приехала?

– Барышня ваша, молодой человек, живёт в городе Одессе. Врач посоветовал ей морской климат. Вернётся, по всей вероятности, через год.

У папы на работе большое торжество – спортобществу «Динамо» двадцать пять лет. Папу наградили грамотой и очень красивым значком в футляре-шкатулке из карельской берёзы.

Перед Новым годом в кинотеатре «Художественный» на Арбатской площади шёл фильм «Молодая гвардия». Наша коммуналка совершила культпоход в кино: трое Набатовых, двое Лиховых, тётка Груша и я. Зина Набатова взяла шесть билетов, меня прихватили с собой и провели как малолетку бесплатно.

Я был потрясён, запомнил каждую сцену в этом фильме, каждого молодогвардейца.На переменках в школе я рассказывал, как воевала «Молодая гвардия». Я засыпал и просыпался с его героями, представлял себя на месте Радика Юркина и думал, смог бы я так же вот, как и он. Больше всех меня тянул к себе Серёжка Тюленин. Очень хотелось быть таким же, и я радовался, что меня зовут Сергей – и он Сергей.

Новый год у тёти Нюры. Всем своим дядям и тётям я рассказывал это кино и даже кое-что показывал. Родственники очень серьёзно (с перебором) охали, кивали головами, особенно тётя Катя – жена дяди Вани. А муж Нины Лёша всё хехекал: «хе-хе» да «хе-хе», даже там «хе-хе», где совсем и не надо хехекать.

На Арбате пять кинотеатров. Самый знаменитый – это на Арбатской площади «Художественный». Второй – «Наука и знание» – находился в ресторане «Прага», вход был с Арбата по крутой лестнице. Третий близко от дома – «Юный зритель», а четвёртый – просто во дворе, вход с Арбата, дом 51. Пятый был на Плющихе, за Садовым кольцом, кинотеатр «Кадр». Кинотеатров для Арбата было многовато, а вот фильмов мало, но зрительный зал всегда собирался – фильмы ходили смотреть по нескольку раз.

После «Молодой гвардии» я просто бредил кино. Лишних денег в семье не было, но Вовка Набатов подсказал: надо собирать пустые бутылки и сдавать – вот и деньги. Вовке было больше на пять лет, и я относился к нему как к старшему брату. Он такой ушлый – и места приметил в нашем дворе и соседних, где выпивохи оставляли пустые бутылки, и даже время определил, когда пора было обходить заветные углы.

Весной мы с Вовкой в «Науке и знании» смотрели кино «Миклухо-Маклай». В институте Тарасевича, что наискосок от нашего дома, был вечер, на котором много говорили, много пели, а потом показали фильм «Зигмунд Колосовский». В «Юном зрителе» мы смотрели «Чапаева», а в «Арсе» – «Подвиг разведчика». Мне так понравился этот фильм, что через два дня я опять пошёл на него. Почти все ребята с нашего двора смотрели эту картину, мы стали говорить, как герои этого фильма: «У вас продаётся славянский шкаф?» или «Вы болван, Штюбинг».