Михаил Каншин - Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов

Комментарий АФ:Адрес-то девица нам дала, и даже на бумажку мы его записали. Но до него ещё добраться надо, и по дороге знать, когда направо, и куда налево, и сколько прямо. Начало маршрута дева обозначила, и подались мы, солнцем палимы.

Давящая жара. Пусто. Всякие мостовые кончились довольно быстро, пошла классическая деревенская глинистая грунтовка, частично засохшая до звона, частично в колеистых зелёных лужах. Полное ощущение, что любимый внутригородской транспорт – это тяжело нагруженный лесовоз.

Константин Георгиевич Паустовский

Больше всего меня потрясла пустынная улочка, вымощенная войлоком. Куски и фигурные обрезки войлока, вмятые в глинистые разъезженные колеи, устилали сильно грязную и почти подсохшую улицу, мягко пружинили под ногой. Откуда и почему здесь было вывалено столько войлока, осталось роковой тайной. Ни до, ни после войлочных улиц я в жизни не встречал.

По обе стороны за высокими заборами вдвинуты вглубь нормальные деревенские дома, иногда вместо заборов штакетные палисадники, но редко. Наверное, из-за глухих заборов и пыльного солнца в узких кривых улочках чудилось что-то среднеазиатское и дувальное (правда, тогдашние заборы в сравнении с нынешними – даже не детский сад, а ясли).

Добрались мы до нужной улицы, углядели нужный номер дома за хорошим забором, с воротами и закрытой калиткой. Тихо. Пусто. Стучать довольно странно: вряд ли в доме услышат хоть что-нибудь. Потому просто вошли в калитку. Дом в глубине, окнами к улице, вокруг дорожки что-то садово-клумбовое с цветочками. Дорожка заворачивает за угол, вход явно там. Поворачиваем, и с высокого крыльца нам навстречу летит вода из таза. Это потом мы поняли, что нам крепко повезло. Трудно сказать, что тебя нет дома, если ты стоишь с тазом наперевес.

ЛЛ продолжает:

– Вы ко мне? – спросил он унылым голосом. – Извините, не заметил (это по поводу таза с водой) . Ну, заходите…

Мы, несколько очумелые, пошли за ним в хату, которая изнутри оказалась вполне приличным жилищем, но, конечно, без теперешних излишеств, ни боже мой.

– Вы что принесли, стихи, рассказы? – тем же устало-обречённым голосом спросил Константин Георгиевич.

– Не, ничего, мы физтехи, в МФТИ, значит, учимся, – отвечал Андрюха или я.

– И ничего не сочиняете? – ещё не веря своему счастью, спросил Константин Георгиевич.

– Нет, мы, собственно, хотели вас пригласить к нам на Физтех на вечер…

– Правда? Очень интересно. Проходите. Сейчас будем пить чай.

За чаем хозяин рассказал нам, что его сильно донимают молодые литераторы просьбами прочитать, и оценить, и посоветовать. Так хочется писать, так много ещё не сказано, а сколько ещё осталось времени, кто знает.

– Вы на меня не обижайтесь, ребята, за холодный приём, я думал, вы со своим творчеством…

Комментарий АФ:Всё произошло как-то быстро и буднично. И хотя спрятаться от нас у Паустовского явно не получилось, всё компенсировалось тем, что мы не авторы и бумажки в наших руках – не рукописи. И их не надо читать, а можно просто говорить про что хочется.

Но всё это мы поняли потом. А пока нас повели на прохладную веранду пить чай из самовара с маленькими твёрдыми баранками, которые надо раскалывать в кулаке.

Мне до того казалось, что Паустовский должен быть высоким. На авторской фотографии в его книжках лицо с крепкими складками и хрящеватым носом, на мой взгляд, требовало ну не двух метров роста, но хотя бы под сто восемьдесят. А на деле – изящный и невысокий, с маленькими тонкими кистями рук.

Не знаю, как Лёнька, а у меня внутри организма было очень удивительно, и нереально, неожиданно, и временами хотелось потрогать Паустовского пальцем – на самом ли это деле мы у него на веранде. Мы рассказывали про придуманные вечера, какими они будут, и про другие наши хулиганские самодеятельные штучки, про институт, что-то ещё, а на самом деле в подтексте невнятно было о том, как мы любим его книги. Мы в них спокойно и уютно жили, их знали, и это было видно. А значит, они нам действительно нравились. И мы хотели, чтобы Паустовский это понял и чтобы ему было приятно.

Но время шло, и другое было вполне ожиданно, противно и скучно – неотвратимо висел дамоклов обратный автобус, и надо было уходить, чтобы не застрять в Тарусе. А уходить очень не хотелось.

Паустовский согласился к нам приехать. Но не сейчас. Он вскоре должен был ехать в Ялту вместе с дочерью – до осени. Нас это не пугало: мы с консерваторцами могли до осени такого подготовить и наворотить – на сто вечеров вперёд. Хотя понятно, что ничего готовить заранее мы не станем, не в обычае начинать готовиться к экзамену за два месяца до.

И мы уехали. А ехать обратно, ясное дело, не меньше, чем туда. И есть хотелось до чрезвычайности. После хрупких баранок в особенности. Не так уж и много их было, да и те мы есть стеснялись.

ЛЛ:Мы не стали злоупотреблять гостеприимством и скоро откланялись. Когда мы сказали, что собираемся на обратном пути заехать в Поленово, к Козакову, Константин Георгиевич замахал руками:

– Очень прошу, не надо. Юрий сейчас не пьёт, пишет, кто знает, надолго ли? Ваш приезд может стать поводом для застолья…

Разумеется, мы послушались.

Константин Георгиевич записал в мою (а не в Андрюхину!) записную книжку свой московский телефон, просил звонить поближе к зиме, может, и приедет на Физтех…

Ближе к зиме он сильно болел, и мы не звонили. А записную книжку с его рукой записанным номером телефона я долго хранил, но не уберёг: у меня лет через пять её украли в Одессе вместе со всеми деньгами и паспортом. Хорошо, что Серёжа Градиент гостил тогда в Одессе у своих тётушек – он выручил.

Обратной дороги от Тарусы до Москвы нам не хватило, чтобы наговориться, и мы решили посидеть в «Софии». На площади Маяковского, там, где сейчас красуется вывеска с омерзительным пережаренным цыплёнком, было земное воплощение студенческого рая – ресторан «София». Никогда в жизни не едать нам божественного «Ассорти из барашка» – и вам тоже, наш читатель. Там было всего понемногу: шашлычок, кебабчата, ещё много чего-то скворчащего, – а в целом одного блюда было достаточно, чтобы насытить двух голодных физтехов.

Так вот, несмотря на позднее время, мы толкнулись в двери ресторана, побеседовали по душам с вахтёром (а может быть, с мэтром), и свершилось чудо. Андрюха уточнит подробности, он, например, вспомнил, что мне вынесли галстук, потому как без галстука нельзя, и я нацепил его прямо на свитер. И потом в тихом уголке указали столик на двоих. Такие бывали дела…