Михаил Каншин - Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов

Ох, Гена, Гена Ноткин, поистине весёлый и находчивый человек! Основу бабы составил брус сухого льда – того, на котором хранят мороженое. Брус облепили настоящим снегом, декорировали радиодеталями и упаковали в опилки. Генину улыбчивую уверенность можно было понять – думаю, баба долетела бы и до Владивостока…

Юра Пухначёв, который знал всё и многое умел. Наша первая тройка: Феликс Айзин, Юрий Спаржин и Кирилл Иванов

(А теперь об управляемом термояде: им занимаются во всём мире, и в нашем Курчатовском центре тоже. И мне почему-то думается, что у курчатовцев всё получится. Ещё бы: главным экспериментатором в отделении, занятом этой проблемой, работает Геннадий Евсеевич Ноткин.)

Выступили мы хорошо. Там, в Москве, наши товарищи уже вели в счёте, а мы с Юрой закрепили успех. Отдам должное соперникам: они поняли, что мы их переиграли чисто, и не надулись. А соперники были нехилые: капитаном медиков был будущий блестящий драматург Гриша Горин, – он пожал мне руку и поздравил с победой.

Потом мы смотрели «Огонёк» и сидели за одним столом с театральным критиком Свободиным (он в качестве наблюдателя летел с нами из Москвы) и самим Смоктуновским, обросшим редкой бородёнкой: он готовился играть князя Мышкина и отпускал бороду. Мы, мальчишки, конечно, раздувались от гордости, тем более что и Райкин после похвалил нас.

Еще немного о КВН

Ф. Айзин 33 :

«…благодаря ссылке Александра Яковлева на Фейсбуке прослушал запись «Физтех-песня 67» и как-то весь в расстроенных чувствах. Я окунулся в свою молодость, когда 65 лет назад стал физтехом и оказался в кругу замечательных талантливых людей.

Я сейчас не о науке и больших ученых, у которых учились и с которыми имели счастье общаться. Спасибо Физтеху за то, что дал нам такую возможность. Я о другом. Нас окружали люди, талант которых проявлялся в разных сферах. Недаром среди выпускников физтеха много тех, кто стал известен в журналистике, литературе, искусстве, политике и бизнесе.

Я знавал многих, и среди них авторы опереты «Сломаный стул» Шилов, Живов и Хаскин, музыкант и композитор Костя Свидзинский, великолепный бас Лева Кулевский, блестящий пианист Боря Дюбуа, зав. отделом науки «Известий» Боря Кановалов, наш народный Саша Филипенко, поэты Иосиф Рабинович, Юрий Попов (а баловались стихами все), основатель первого джазового клуба, искусствовед Леша Баташев, эрудит и эссеист, автор многих культурологических публикаций и к тому же художник Юра Пухначев.

Да и вся первая команда КВН была незаурядной и часто приводила в восторг членов жюри во времена, когда КВН еще не был таким убожеством и требовал эрудиции и интеллектуальных усилий.

Но я хотел сказать о двух моих уже ушедших друзьях Юре Спаржине и Кирилле Иванове. Юра внес большой вклад в становление космонавтики. А Кирилл – в системы противоракетной обороны. Оба – члены первой команды КВН Физтеха. Именно им принадлежит авторство около двух десятков песен. Среди них «О Физтехе мы вам споем», «Вот когда до института я дорос», «Был у нас один студент», «Семь бубен», «Раз физтех в теплый день весной» и многие другие.

Познакомились мы в 1954, когда они вели парный конферанс на одном из студенческих вечеров. В памяти почему-то застряли строчки: «Поздравляют без лишних торжественных слов Юрий Спаржин, Кирилл Иванов».

На вечере, посвященном 10-летию Физтеха, мы выходили в пионерской форме на сцену Театра Советской Армии и на мотив «Эх, хорошо в стране советской жить» пели их куплеты, где рефреном шли слова: «десять лет, десять лет, десять лет!»:

И еще:

(23.11.2018)

КВН. МФТИ-МИСИ

КВН. Подготовка. Игорь Ватель. Клуб МФТИ: Игорь Ватель, Иосиф Рабинович

Очень трудно писать о человеке, который был для тебя вторым «я», а ты для него был тем же самым. Здесь главное слово БЫЛ. С этим фактом я живу уже сорок лет и не могу свыкнуться. Мы дружили с ним полжизни. Половину его жизни, короткой и яркой.

Мой друг Игорь Ватель поступил на Физтех в 1957 году, а я после академки сравнялся курсом с ним. Свела нас легендарная газета аэромеха «Стрела». Надо отдать должное Боре Коновалову, ставшему её редактором. Он сумел собрать и объединить очень разных людей. Об этом можно было бы написать целую книгу. Боря стал известным журналистом, научным обозревателем «Известий». Володя Титов – академиком, работает в Новосибирске. Толя Шипилин был одним из ведущих спецов по газовой динамике, кандидат наук, подготовивший полдюжины докторов. Витя Беляков-Бодин – в прошлом главный айтишник ММВБ. И другие – живые и ушедшие.

Игорь умер с готовой докторской, и в память о нём осталась теорема Гермейера – Вателя, одна из фундаментальных теорем теории игр. Мы не были близки по работе. Наша дружба была иного рода: дружили мы с ним по взаимному душевному притяжению, будучи совершенно разными людьми, при этом удивительно подходили и дополняли друг друга.

Давным-давно, ещё на втором курсе, мы с ним маленько поругались в общежитии на какой-то бытовой почве: кто-то что-то не убрал на место – скорей всего, это был я, – а он начал меня воспитывать. И тут я сказал ему дурацкую приговорку, ещё школьных времён: «Ещё раз разинешь пасть – будешь горбатым!» Сказал и похолодел – ведь Игорь был горбатым с детских лет из-за туберкулёза позвоночника. Я был готов провалиться сквозь землю, но он – тогда ещё безбородый и не лысый – спас меня. Своим тихим тенорком с извечным сарказмом он ответил: «Ну, старый, кого-кого, а меня этим не запугаешь». Он понял, что я ляпнул сдуру, не подумав. Может быть, в тот миг и понял я, что такое дружба, а может, и он тоже.

Мы очень многое делали вместе: участвовали в написании научно-популярных книг «Маленькие рассказы о большом космосе» и книги «КВН раскрывает секреты», сотрудничали вместе в «Комсомолке» и «Известиях». Вместе мы отказались от предложения издательства «Молодая гвардия» написать книгу для молодёжи под условным названием «О родине, о партии, о славе». Гонорара должно было хватить на два «запорожца», но у нас с издательством были разные представления о предметах заголовка.