Константин Купервейс - Людмила Гурченко. Золотые годы

Иногда группа приезжала к нам домой, мы репетировали, играли, спорили… Программа должна была состоять из трех частей. Наконец-то канва была готова. И тогда за работу взялась музыкальная бригада. Это Владимир Давыденко, музыкальный редактор, прекрасный пианист, Георгий Гаранян, композитор, руководитель ансамбля «Мелодия, – лучшие музыканты страны. Они стали писать аранжировки. Это тяжелый, кропотливый труд. Аранжировка – половина успеха произведения. Надо учитывать и Люсин голос, и будет ли она двигаться во время пения, а если будет, то и балетмейстер будет готовить номер вместе с музыкантами. А балетмейстером был Феликс Арутюнов, который и сам прекрасно двигался. А если будут движения и пение, то надо подключать и главного оператора Сергея Журавлева и главного художника Игоря Макарова. То есть все уже задействованы.

Это была интереснейшая работа. А главное, дружный, сплоченный коллектив талантливых людей. Режиссер Евгений Гинзбург очень нежно и трепетно относился к Люсе, правда, иногда, когда Люсю «заносило», он мог очень жестко вернуть ее в реальность. Жестко, но не грубо. Люся могла переиграть, пересуетиться, и самое важное и главное, что она это понимала и всегда просила останавливать в таких случаях. Но просила только дружественных режиссеров, таких как Михалков, Меньшов, Матвеев, Герман, Кончаловский и, конечно, Женя Гинзбург. Именно Гинзбург был (с горечью говорю «был») основателем нового стиля в музыкальной редакции ТВ, да во всем тогдашнем советском телевидении.

И настоящие, и будущие программы становились все интереснее и профессиональнее. Тому пример – «Любимые песни». Съемки проходили с большим творческим подъемом, вся группа всегда была на площадке, пела вместе с Люсей, восторгалась новыми, хотя это были совсем не новые песни. Это были песни нашей юности, молодости, но преподнесенные в такой красивой, музыкальной и красочной форме, что народ недоумевал, почему мы их раньше не слышали?

А почему мы не видели и не видим сегодня эту программу?

Очень жаль, что нам показывают «Огоньки» и программы, давно хорошо известные. Программы эти дорогостоящие, с одними и теми же исполнителями, только в разных костюмах и с разным антуражем. А последнее время эти исполнители еще и поют те песни, которые пели в 60–70 годы… К сожалению, они их поют для себя, не думая, что смотрят эти передачи все поколения. Поют, простите, в примитивном видении, меняя гармонии из сложных, нестандартных на простые и доступные. Меня такие песни не трогают. И не только меня.

«Любимые песни» – это плод группы талантливых профессионалов, и мне очень хочется, чтобы Первый канал когда-нибудь собрал бы тех, кто еще жив, и сделал эту красивую линию музыкальных программ, а те люди рассказали бы, как все было, и наши зрители с удовольствием познакомились бы с этими программами.

Людмила Гурченко, Борис Пастернак (Пургалин), Евгений Гинзбург, Сергей Журавлев, Игорь Макаров, Феликс Арутюнов, Владимир Давыденко, Виктор Шуленин. Низкий вам поклон за «Бенефисы», за Новогодние аттракционы, за «Песни войны», за «Любимые песни». За радость, которую вы нам подарили.

А Люся после выхода «Любимых песен» стала подумывать, как бы всю эту группу перетащить на «Мосфильм» и снять полноценный художественный фильм, мюзикл, о котором она всегда мечтала. Мюзикл специально для Людмилы Гурченко.

Но пока впереди были съемки в фильме «Полеты во сне и наяву» Романа Балаяна. Здесь я немного остановлюсь. В главной роли снимался Олег Янковский. Замечательный, добрый человек и превосходный актер. Я часто сейчас слышу и от актеров и друзей такую фразу: «Мы так скучаем без Янковского, Абдулова, Гундаревой, Полищук…» Люся играла роль его любовницы. Фильм очень актуальный сегодня. Главный герой – пустой человек без стержня, без движения… этакий Обломов XX века, как мне кажется. Фильм снимался в Москве и во Владимире. Я один раз приезжал во Владимир, присутствовал на съемках. Роман Балаян работал очень интересно, точно все объяснял актерам. Гурченко очень часто ставила его в пример другим, пока еще несостоявшимся режиссерам, но уже работавшим с высоко задранным носом, показывала, как надо работать, как объяснять актерам. И с большим уважением и удовольствием отзывалась о работе с Балаяном. Она любила эту роль. К сожалению, больше Балаян ее не снимал. А Люся мечтала у него сняться…

Потом был двухсерийный фильм «Отпуск за свой счет», снимавшийся совместно с Венгрией. Люся ездила туда несколько раз. Об этом фильме я ничего не могу сказать. Но публика его очень любила и в каждый показ по ТВ смотрела его с удовольствием. И даже сегодня «Отпуск…» смотрится легко и приятно.

Было еще несколько фильмов, которые прошли как-то незаметно, про них особенно не распространялась пресса, но сниматься Люся соглашалась почти всегда. Она очень боялась остаться без работы, и поэтому у нее постоянно были картины на перспективу. Она знала, что в следующем месяце у нее есть работа. Параллельно мы вдвоем ездили на концертные гастроли. И еще я работал с Майей Кристалинской. Занятость была стопроцентная.

В тот период, от 80-х до 90-х годов, наша совместная жизнь была очень спокойной и интересной. У Люси и у меня было много творческой работы. Она с удовольствием ходила на концерты Майи Кристалинской. Приходила за кулисы, делала комплименты музыкантам, всегда находила теплые слова для Майи. И потом дома обсуждала со мной концерт, обязательно предложив что-то новое. И я всегда доносил это до Майи Владимировны. Она обязательно звонила и благодарила Люсю. Время летело как вихрь. И еще общественная работа. В те годы без того было нельзя. Такая работа была, в основном, у меня.

А еще у нас был редкий совместный отдых. Чаще всего мы ездили в Пицунду. И жизнь протекала спокойно, бесконфликтно. Иногда, правда, я забывался и мог с восторгом рассказать о какой-нибудь особе женского рода… и тогда на пару часов воцарялось мрачное молчание. Но «севастопольского геноцида» больше не было.

Однажды Люся поехала в составе советской делегации, в которой была Ирина Купченко, в Латинскую Америку. По возвращении она пригласила Иру к нам в гости. Они очень подружились в этой поездке. Мне очень понравилась Ирина. Я уделял ей внимание, вечером, например, отвозил домой. Мы с Люсей ездили к ней на дачу во Внуково, Ира показывала дом, где жили Любовь Орлова и Григорий Александров. В основном Ирина приезжала к нам на Безбожный. И однажды, после очередного ее визита, я вернулся отвезя ее домой, и… почувствовал, что в доме воцарилось опасное молчание. Люся на меня даже не поднимала глаз, в разговор не вступала… Мне было ледяным тоном доложено, что я уделяю Ирине слишком много внимания и этим «унижаю» Люсю. Больше Ирина к нам не приезжала. Очень жаль. Обе они хорошо общались, у Иры прекрасное чувство юмора, женщина она очень добрая, мягкая, обаятельная. А все эти «обвинения» были совершенно беспочвенны.