Алексей Казаков - Шпионаж под сенью муз. Как представители творческих профессий служили разведке

В частной беседе со мной он прямо так и сказал: война точно будет.

— Это не могло быть просто эмоциональное утверждение? Откуда данные?

— Он ссылался на общение с высокопоставленными представителями немецкого правительства, — уточнил «Ярема».

— Понятно. Продолжайте.

— Косвенно это подтверждается тем, что недавно по заданию ведомства Геббельса институт издал большими тиражами немецко-украинские словари для пехоты и летчиков. Кроме того — большой словарь военно-топографических, экономических и политических терминов на украинском языке. Сейчас готовятся к печати немецко-украинские разговорники и топографические карты Украины…

Разговор продолжался. Со стороны казалось, что добрые товарищи гуляют по парку, вспоминают что-то приятное. В Москве, когда Глущенко получал инструкции, его наставляли: не нервничайте, сдерживайте эмоции на людях, иногда улыбайтесь, и вы не привлечете к себе ненужного внимания. Если, конечно, вас не будут целенаправленно «пасти» гестапо или абвер.

По итогам этого разговора Амаяк Кобулов на следующий день отослал шифровку, а вскоре за подписью Берии была подготовлена докладная записка на имя Сталина и Молотова. Тема: возможное начало войны Германии с СССР. В документе говорилось:

«Посланный ГУГБ НКВД СССР в Берлин разведчик “Ярема” сообщил: “Невзирая на заключенный с СССР договор о дружбе, правительство Германии активно готовится к войне против Советского Союза. Всеми средствами гитлеровцы маскируют приготовление с целью не дать повода к недовольству со стороны Правительства нашей страны. В подготовке агрессии Германия широко использует украинские националистические организации под флагом борьбы за создание «самостоятельной Украины”.

Для националистических ячеек создан ряд материальных правовых льгот, среди украинской эмиграции проводится значительная пропагандистская работа. Националисты назначаются на разные должности в министерстве внутренних дел, армии, полиции и пограничных войсках под предлогом подготовки государственных, политических и военных деятелей для будущей соборной Украины. Украинский научный институт, который работает в Берлине под руководством министерства пропаганды, в последнее время значительно активизировал свою деятельность и стал центром научно-исследовательской работы украинских националистических организаций, призванных научно обосновать антисоветскую работу. С 1939 г. институт фактически подчинен немецкой администрации, но персонал остался украинским. Это научное заведение развило бурную издательскую и исследовательскую деятельность специфического характера. В течение 1939–1940 гг. им был издан военный немецко-украинский словарь для инфантерии, аналогичный словарь для пилотов и большой немецко-украинский словарь специально для военно-топографических, экономических и политических обзоров отдельных регионов Украины.

Готовятся к печати карманные военные словари и детальные карты территории Украины. Научно-исследовательской работой института руководит профессор Кузеля, прежний “гетманец”, связанный с бюро Розенберга. В разговоре с “Яремой” относительно немецко-оуновских планов в ближайшее время он сказал: “Я общаюсь со многими немецкими политическими деятелями и скажу со всей ответственностью — война с СССР не за горами. Мы и в настоящий момент много работаем, но пытаемся быть незаметными, потому что немцы заинтересованы, чтобы не заострять отношений с Советским Союзом. Для украинской национальной эмиграции Гитлером создан режим наибольшего благоприятствования”.

Характеризуя разнообразные политические группировки эмиграции, их антагонизм, Кузеля отметил: “В сущности, споры между ними имеют формальный характер. Такое состояние временно устраивает немцев, но главная цель одна и хозяин один”».

Таким образом, советский разведчик «Ярема», он же известный к тому времени художник Николай Петрович Глущенко, сообщил о подготовке Германии к войне с СССР на пять месяцев раньше, чем это сделал легендарный Рихард Зорге.

Когда «Ярема» встречался с «Захаром», ему было 38 лет, из которых он провел в Российской империи и Советском Союзе лишь двадцать. Нет, он не путешествовал, не искал художественного вдохновения вдали от родины. Так уж сложилась судьба многих из тех, кто появился на свет в начале тяжелого и непредсказуемого XX века.

Он родился в семье бухгалтера в сентябре 1901 года, в городе Новомосковске Екатеринославской губернии (ныне — Днепропетровская область). После ранней смерти отца семья переехала в Курскую губернию, в село Борисовку. Тут Николай впервые заинтересовался живописью: стены дома старинного казацкого рода Глушковых-Глущенко были увешаны портретами воинов-запорожцев со сверкающими «шаблюками» в руках. Позже мальчик узнал, что его дядя был хорошим копиистом. Познакомившись с местными иконописцами, под их влиянием он начал учиться рисованию.

По настоянию матери, мечтавшей о благополучии сына, которое, как она считала, может дать только стабильная профессия, Николай поступил в восьмиклассное Коммерческое училище в Юзовке (ныне — Донецк). Но к коммерческим наукам он относился с прохладцей и продолжал рисовать то, что видел: шахты и шахтеров, терриконы, бараки, дымящиеся трубы.

Вот если бы, мечтал Николай, получилось зарабатывать на жизнь любимым делом, кистью, красками и карандашами…

После училища он отправился в Харьков, где поступил в высшую техническую школу. Но большую часть времени проводил не над учебниками, а за мольбертом. Ходил по музеям, покупал альбомы старых мастеров — и планировал стать художником.

Жизнь, однако, внесла коррективы в его планы. Суровая и жесткая реальность 1919 года: восемнадцатилетнего Николая мобилизовали в деникинскую армию, присвоили звание прапорщика, — ведь за спиной училище, и, значит, быть ему офицером (тогдашний прапорщик — это сегодняшний младший лейтенант).

Он воюет в составе Добровольческой армии против красных. А затем с остатками разгромленных деникинцев оказывается в Польше, в лагере для интернированных лиц. Лагерь очень напоминает концентрационный, при первой же возможности Николай бежит и оказывается в Германии.

Несколько месяцев он неприкаянно скитался на чужбине, с трудом зарабатывая на кусок хлеба разовыми работами, найденными по объявлениям в немецких газетах. Языка он почти не знал, а его коммерческое образование никого здесь не интересовало.

Год жизни прошел в тягостной неопределенности. Одно радовало — возможность рисовать с натуры в местных парках. И вот случилась встреча, которая круто изменила судьбу Николая.