Алексей Тарханов - До востребования, Париж

А рядом – любительские полуслепые снимки с фигурным обрезом, собранные по домам бывших военных. Застреленные партизаны – как охотничьи трофеи под ногами у офицеров. Вот два солдата растянули за руки обнаженную девушку – ее подозревают в помощи боевикам. Сейчас ее изнасилуют, убьют и закопают.

Жестокость бойцов, бессонная ярость командиров, страх политиков и общее чувство абсолютного бессилия, полного отсутствия выхода из этой ситуации. Все новых убитых боевиков, все новых пленных снимают фотографы, а сопротивление не ослабевает. Генералы, которые выигрывают сражение за сражением, но не могут победить, – на грани мятежа.

Президент де Голль проехал по стране, встреченный ненавистью и французов, и алжирцев. Одни требовали защиты, другие – независимости. «Я вас понял!» – сказал он и тем и другим и пошел на полумеры: поставил во главе уроженца Алжира, пообещал амнистию боевикам, референдум и новую конституцию. Все было напрасно. Война в Алжире приближалась к Франции, напоминая теперь о себе взрывами бомб на парижских улицах.

В 1962-м году Франция предоставила Алжир собственной судьбе, получив взамен правых заговорщиков из OAS , сотни тысяч эмигрантов, европейцев-«черноногих» (pieds-noirs) и арабов, бежавших от мгновенно вспыхнувшей резни. И вот теперь их сыновья и внуки, наполнившие парижские пригороды, то и дело вспоминают выигранную, но потерянную страну.

История с Мохаммедом Мера, террористом, убивавшем в Тулузе взрослых и детей, могла бы и пройти мимо меня, если бы я сидел не в Париже, а в Москве. Это был первый случай, когда редакция готова была меня отправить чуть ли ни на полицейскую операцию, писать о том, как полиция штурмовала квартиру, где мерзавец отсиживался в ванне с пистолетом в руках.

Пока Мохамед Мера был обычным «плохим парнем», полуфранцузом-полуалжирцем, промышлявшим грабежами и воровством, торговлей наркотиками, он жил спокойно, от процесса до процесса, от одного короткого заключения до другого. Но когда он стал «убийцей на скутере» (так его назвали журналисты) и застрелил семерых человек, взрослых и детей, мусульман и евреев – французская полиция нашла его и прикончила. Об обстоятельствах спорят (теперь все официальные версии подвергают сомнению), но с итогом я бы спорить не стал. Правильный итог.

Мне казалось тогда, что это ужасная случайность. Как мог француз убивать таких же французов, мусульманин – мусульман? Но только потому, что это был лишь первый год моей французской жизни.

Парижане столкнулись с террором и террористами давным-давно. Город помнил и революционный террор, и динамитчиков-анархистов, и покушения мятежных офицеров, метивших в самого де Голля, и взрывы, которые устраивали «у них, французов» очередные борцы за очередную независимость. На улицах, на станциях метро я и раньше видел таблички, установленные в память о жертвах 1995 года, когда алжирские террористы из Вооруженной исламской группы взрывали самодельные бомбы. Но я думал почему-то, что это дело прошлое и что эти времена не вернутся.

История 23-летнего веселого мальчика-уголовника Мера, расстреливавшего детей, была первым сигналом, что моей любимой Франции угрожает беда. Но все же не в Париже, почему-то думал я.

В новогодние каникулы 7 января 2015 года это докатилось до Парижа. В симпатичнейшем 11-м округе братья Куаши, Шериф и Саид, расстреляли сотрудников сатирического еженедельника «Шарли Эбдо». А через два дня их сообщник Амеди Кулибали убивал людей, покупавших кошерные продукты в универмаге.

Я был, наверно, одним из немногих русских, кто знал, тогда, что за зверь «Шарли Эбдо». Этот выходящий по средам журнал, распространяющийся в киосках и по подписке, отметил свое 20-летие как раз тогда, когда я приехал в Париж. Он – наследник не менее известного Hara-Kiri , «журнала грубого и злого» (официальный слоган), который в 1970 году закрыли за грубость и злость. Журнал возродился под названием «Шарли Эбдо» и прожил до начала 1980-х. Вновь он появился в 1992-м, и никто не мог себе представить, что эта бумажная злючка станет символом борьбы за свободу слова «на старый манер», то есть любого слова, хоть и бранного.

Он жил не на деньги какой-либо политической партии, не на подачки правительства и не за счет продажи рекламных полос. Никто в здравом уме не станет размещать рекламу в «грубом и злом» издании. Существование журнала обеспечивали люди, его покупавшие в киосках, которые хотели читать и смотреть на то, что им нравится, и не желали, чтобы у прессы были «неприкасаемые». И это они 20 лет не давали закрыть или запретить издание.

Однажды журнал, как и обещал, вышел с карикатурами, высмеивавшими исламских фундаменталистов. Не в первый раз, кстати. В 2011-м за подобные страницы «Шарли Эбдо», который объявил тогда Магомета «приглашенным редактором» и выпустил журнал под названием «Шариат Эбдо», попросту сожгли.

Тогда на обложке пророк грозил читателям: «Сто ударов плетью, если вы не умрете со смеха». Некоторые читатели решили, что смеяться они не будут, и в окно редакции бросили бутылку с коктейлем Молотова. Журнал лишился компьютеров и архива. Злоумышленников не нашли, да и, похоже, не особенно искали.

«Эти рисунки шокируют только тех, кто захочет быть шокированным и специально прочтет журнал, который он никогда не читает, – говорил тогда главный редактор Шарб. – Я не призываю правоверных мусульман читать “Шарли Эбдо”, точно так же как я не пойду в мечеть, чтобы слушать там речи, противоречащие тому, во что верю я».

Ислам – вторая по численности верующих религия в стране. Правительство вообще-то отнеслось к публикации в «Шарли Эбдо» безо всякого удовольствия, расценив ее как ненужную и очень несвоевременную попытку подлить масла в огонь. Премьер-министр призвал «не переносить на улицы Франции конфликт, который не имеет к стране никакого отношения».

У многих французских мусульман было иное мнение, они считали, что история прямо затрагивает их интересы. На «Шарли Эбдо» подали в суд, против карикатур выступили и мусульманские, и иудейские организации Франции. Но надо заметить, что никто из них не призывал к насилию против журналистов. Напротив, официальные мусульманские организации просили проявлять сдержанность.

И вот два брата Куаши, Шериф и Саид, пришли в редакцию и убили там двенадцать человек. Восемь журналистов, двоих сотрудников редакции и двоих полицейских. Не захочешь – вспомнишь одну из прошлых обложек «Шарли Эбдо», изображавшую пророка, который, закрыв лицо руками, стонет: «Ужасно, когда тебя почитают такие дураки». Еще ужаснее, когда дураки берутся за автоматы.