Коллектив авторов - Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 5

Одновременно в столице формировали медицинские бригады, в них включили врачей, фельдшеров, медсестер и студентов медицинских институтов. Почти 27 тыс. медработников на 3391 прививочном пункте и в составе 8522 выездных прививочных бригад занимались вакцинацией населения [602]. Медики по утвержденному графику планомерно посещали все квартиры, успевая за рабочую смену сделать прививки почти 200 тыс. человек. При этом прививки делали и тяжело больным, и даже умирающим от других заболеваний пациентам. К концу января 1960 г. от черной оспы были привиты свыше 5,5 миллионов москвичей и более 4 миллионов жителей Московской области [603], и не оказалось зафиксировано ни одного отказа от вакцинации, насколько высоким было тогда доверие граждан к советской медицине. Эта профилактическая акция не имела прецедентов в мировой практике.

Как видим, прививки против оспы в столице и в Подмосковье были массовыми, однако никаких официальных объявлений на этот счёт не делалось, в подавляющем большинстве своем никто толком ничего не знал. Поэтому органам государственной безопасности приходилось в те дни решать еще одну важную задачу — предотвращение негативных слухов, возбуждающих среди населения тревогу и панику с возможными политически нездоровыми проявлениями. Следует отметить, что с этой задачей органы КГБ справились также успешно. Все экстренные и жесткие меры дали желаемый результат. Вспышку черной оспы и ее дальнейшее распространение удалось затормозить. А через месяц и вовсе ликвидировать. Всего во время данной вспышки в Москве от Кокорекина заразились 19 человек: 7 родственников, 9 медицинских работников и 3 пациента больницы. От них заразились еще 23 человека и от последних — еще трое. Всего заболели 46 человек, у 33 из них болезнь протекала в легкой форме. Тяжелая форма была выявлена у 6 человек, трое из которых скончались [604].

Таким образом, для того чтобы полностью остановить распространение эпидемии властям понадобилось 19 дней, именно столько времени прошло с момента начала устранения последствий чрезвычайной ситуации до успешного завершения всех мероприятий Министерства здравоохранения и массы других организаций. Безусловно, этому способствовали слаженные совместные действия КГБ, МВД и Министерства обороны. Как и ранее, ключевым элементом в системе силовых ведомств по-прежнему являлись органы государственной безопасности, чья реакция на угрозу была мгновенной, масштабной и чрезвычайно эффективной.

В 1977 г. в Сомали был зарегистрирован последний случай заболевания натуральной оспой. В 1978 г. Всемирная организация здравоохранения объявила о полной ликвидации этого страшного заболевания. Тем не менее, обязательные прививки от оспы сохранялись в советском здравоохранении до начала 1980-х гг. В настоящее время возбудитель заболевания официально хранится только в двух лабораториях: в России («Вектор», Новосибирск) и в США (Центр контроля и профилактики заболеваний в Атланте). Но опасность возвращения натуральной оспы все еще существует. Особенно, если принять во внимание наличие массы биологических лабораторий США по всему миру, в том числе в странах бывшего СССР. Поэтому исторический опыт работы отечественных органов государственной безопасности по предотвращению эпидемических заболеваний до сих пор имеет прикладное значение.

Отечественным и зарубежным историкам были известны агентурные донесения «Джона», предназначенные некоему майору Марино, касающиеся событий Гражданской войны в России. Первым приступил к публикации секретных рапортов русский историк в эмиграции С.П. Мельгунов. С тех пор содержательные отчеты «Джона» привлекают внимание исследователей. Так, два десятка документов спецслужб недавно опубликовал и прокомментировал историк М.И. Вебер [605].

В совершенно секретных (на момент появления) материалах содержатся уникальные свидетельства участников Гражданской войны в России из различных эшелонов власти Всероссийского «омского» правительства. Сложно переоценить историческую ценность подслушанных и оперативно задокументированных разговоров с участием адмирала А.В. Колчака, генералов М.К. Дитерихса, А.Н. Пепеляева, П.Ф. Рябикова, С.А. Домонтовича и других известных людей. Если бы не «Джон», то многие субъективные оценки событий переломного периода, озвученные лидерами и военачальниками Белого движения, служащими Омского правительства и их идейными противниками растворились бы в воздухе вместе с паром изо рта. Кроме того, в агентурных сводках источниками информации стали важные иностранные персоны. Среди них: командующий Сибирской армией Р. Гайда и чешский комендант Екатеринбурга Ф. Блага, британский консул в Екатеринбурге Т. Престон и сотрудник военной миссии разведчик Л. Стевени, руководитель Французской военной миссии в Екатеринбурге полковник Лубиньяк и военный атташе Франции майор Губо.

19 опубликованных рапортов «Джона» хранятся в Российском государственном военном архиве (РГВА) в фонде 39617 «Штаб Сибирской армии». Как попали в госархив документы «тайного агента» колчаковского периода? На войне, как на войне. Они достались Красной армии в ходе военных побед над антибольшевистскими правительствами Сибири в качестве трофеев вместе с другими штабными документами бывшей Русской армии Колчака. Констатируем, что белые штабы владели частью донесений иностранных спецслужб.

Ранее на другие пять рапортов «Джона» в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) указал научному сообществу историк Н.С. Кирмель в монографии «Спецслужбы Белого движения» [606]. Указанные документы еще ждут публикации и детального анализа, однако поясним, что все они имеют оттиски штампа «Ruský zahraniční historický archiv PRAHA. Русский заграничный исторический архив ПРАГА». Известно, что после окончания Второй мировой войны чешские власти передали правительству Советского Союза Пражский архив русских эмигрантов, который поступил в Центральный государственный архив Октябрьской революции, ныне ГАРФ.

Каким образом секретные документы из Сибири и Урала попали в Прагу, пояснил сам историк С.П. Мельгунов. В 1920-е гг. «случай доставил» в ему в руки 7 рапортов «Джона», 5 из которых он передал организованному с его участием Русскому заграничному историческому архиву, а еще 2 опубликовал в статье «Два генерала». Ему показались весьма показательными личные диалоги и непримиримые позиции генералов М.К. Дитерихса и П.Ф. Рябикова осенью 1919 г. в изложении «Джона». Это был смелый шаг, так как в 1926 г. были живы не только главные герои секретных отчетов, но и многие другие упоминаемые в публикации лица [607].