Константин Ковалев - Евдокия Московская

Во-первых, известный договор князя Симеона с братьями Иваном и Андреем, который имеет отношение к 1348 году. Позднее великий князь Дмитрий Иванович заключит свой первый договор с двоюродным братом Владимиром Серпуховским (Храбрым). Сколько затем их ещё будет, пока этот активный в своих претензиях родственник окончательно не успокоится, а семья его не потеряет в эпидемию чумы почти всех своих наследников! Но это случится намного позже 1364—1365 годов, когда они подписывали свои обязательства о взаимоотношениях. Однако им пришлось переделывать соглашение несколько раз: в 1372 и 1389 годах. Но мы уже помним, что князь Владимир Серпуховской на этом не остановится, не успокоится и начнёт готовить уже с Василием Дмитриевичем новый договор, который и будет подписан в 1390-м.

Среди прочих договорённостей князей история также сохранит для нас важный документ, напрямую связанный с именем князя Юрия Дмитриевича. Он позволяет нам рассмотреть подробнее небольшой период в его биографии. Этот договор великого князя Василия Дмитриевича с родным братом был составлен и подписан, по мнению специалистов, в промежуток времени от 30 декабря 1392 года до 23 февраля 1393 года.

Такие договоры содержали множество пунктов. Князьям необходимо было определиться по любым мелочам, дабы потом не возникали разные толкования или поводы для непонимания. Все такие грамоты являются неожиданными и интересными источниками для понимания процессов, происходивших в удельной средневековой Руси.

В договорах признавалась верховная власть сюзерена — великого князя. Но определялась и степень власти князя удельного. Для верховного правителя была необходима формула поведения его вассалов: «быти ны заодинъ». Призыв к единству закреплялся юридически: подписью и целованием креста. Это способствовало взаимопониманию и, главное, успокаивало внутреннюю ситуацию на Руси.

Удельные князья письменно подтверждали «старейшинство» и «отцовство» великого князя. Хотя для князя Юрия «отцовство» почему-то перешло в «братство». В рассматриваемом нами договоре Василий признан им «братом старейшим», причём великий князь, видимо, не возражал ничего по этому поводу и подписал документ. А возможно, и сам предложил внести такую формулировку в грамоту. Дабы удружить брату. Дабы не сделать из него врага сейчас, когда он ещё не окреп, не пользуется беспрекословным авторитетом, не имеет ни военной силы, ни денежных средств.

Власть производить внешнеполитические действия по договору становилась также приоритетом только великого князя. Но обе стороны почти всегда договаривались о том, что не будут заключать ни с кем никаких сепаратных соглашений, не будут подписывать никаких грамот за спиной или без ведома другого. Это предполагало, что они не будут «канчивати ни с кем», то есть не составят «докончальных грамот» (договорных грамот о единстве «до конца жизни») с другими князьями или родственниками в ущерб данным договорённостям.

Поразительно, ведь в самом начале текста «Грамоты великого князя Василя Дмитриевича з братом с Юрием», столь важной для нашего повествования, князь Василий титуловал сам себя следующим образом: «Я, князь великий всея Руси» (а не просто — Владимирский или Московский)! Похожим образом, как мы помним, подписывался в это время и великий князь Литовский, который тоже считал себя властителем «всея Руси». А ведь не прошло ещё и трёх лет, как Василий занял московский престол!

Братья Василий и Юрий подписывались и «целовали крест» по нескольким пунктам. Они договаривались до смерти «быти заодно», друзья одного признавались друзьями другого, запрещались любые сепаратные соглашения без ведома другого брата, подтверждалась роль матери князей — Евдокии — в качестве блюстителя престолонаследия.

Затем Юрий подтверждал, что будет чтить старшего брата, а Василий — что будет держать младшего «без обиды». Оба были не против помогать своим младшим братьям. Боярам друг друга князья давали «вольным волю», то есть во внутренние дела считали лучше не вмешиваться. Но главными пунктами стали «военные обязательства», которые сильно повлияли затем на исторические события.

Юрий подписался и под такими словами: «А где ты, господин, сядешь на коня или ты меня пошлёшь, и мне также сесть без ослушания». То есть он обязался выполнять любые военные поручения Василия — без ропота и беспрекословно. А ещё великий князь внедрил в текст положение о личных обязанностях бояр и слуг, где бы они ни проживали, служить своему князю. Естественно, что даже в Звенигородских землях жило больше слуг Василия, нежели Юрия. А значит, младший брат не мог призвать их в свои ряды при необходимости без ведома старшего.

Именно по этому договору молодой князь Юрий отправится по поручению Василия на войну с новгородцами (1392 год), а затем устремится в погоню за предателями и начнёт воевать с волжскими булгарами. Звенигородский удельный князь, как это будет ясно в дальнейшем, выполнял условия договора до конца жизни Василия, то есть буквально следовал тексту соглашения: «до живота». Он делал это и позднее, даже зная ещё при жизни брата, что тот решит передать наследство и великокняжеский титул не ему (как было положено по закону и по завещанию Дмитрия Донского), а собственному малолетнему сыну.

Такое последовательное поведение Юрия на самом деле сыграет положительную роль. Оно не возбудит возможные смуты, поспособствует укреплению Московского государства, но сыграет в некотором роде роковую роль в судьбе самого Звенигородского правителя. Ибо «человеческая» история (и Софья Витовтовна, например, это хорошо знала) подсказывала простую формулу поведения для борющегося за власть наследника: бери то, что положено, сразу, не раздумывая и не обращая внимания на жертвы. Если для этого нужно убить даже своего родственника, пусть и брата, — то сделай это. Опаздывающий не только проигрывает, но и сам может стать жертвой.

Такая формула жизни не была близка ни князю Юрию, ни его матушке Евдокии.

Мы теперь, по прошествии веков, уже знаем, что князь Василий пользовался военными услугами брата Юрия недолго. Полководческие успехи последнего, его победы, его умение управлять войсками настолько пугали великого князя, что он быстро отказался от участия звенигородцев в некоторых баталиях. Слишком много славы и богатства досталось этому везунчику Юрию! И почему-то он не очень любил столь близкую для Василия Литву, к союзу с которой призывал митрополит Киприан.

А тут ещё и очень авторитетный и сильный духовный наставник появился в Звенигороде, где уже не стало епископа Даниила. Пришёл игумен из Троицы, Савва, и основал свой новый монастырь, да прямо почти у стен Москвы, на важнейшем западном направлении, у старой Смоленской дороги. Рядом появилась новая крепость, возведённая Юрием. В Галиче строится ещё одна, да какая! Относительно же Саввы — никто из сыновей Дмитрия Донского не мог тогда «похвастать» таким духовным советчиком. Сергия Радонежского уже не было в живых, а многие ученики его разошлись по разным местам, основывая свои монастыри. Некоторые из них общались духовно с именитыми князьями, но на расстоянии, часто лишь с помощью переписки. Здесь же, в Звенигороде, под самым боком Москвы, складывалось мощное содружество двух сильных духом людей. Что можно было от этого ожидать?