Билл Клинтон - Моя жизнь

Вторым беспокоившим меня моментом были трудности с выполнением обязанностей губернатора, которые могли возникнуть из-за моего участия в предвыборной кампании. В конце 1987 года истекал срок внедрения новых школьных стандартов. Я уже однажды созывал специальную сессию Законодательного собрания, чтобы собрать средства для школ и переполненных тюрем. Это была трудная борьба, осложнившая мои отношения с несколькими членами Законодательного собрания и едва не закончившаяся поражением, однако в последнюю минуту нам ценой больших усилий удалось набрать достаточное число голосов, чтобы сделать все необходимое. Я знал, что, вероятнее всего, в начале 1988 года мне придется созвать еще одну специальную сессию. Я был полон решимости добиться полномасштабного внедрения школьных стандартов и идти дальше, потому что считал это единственным шансом обеспечить лучшее будущее большинству детей в моем штате. В начальной школе, где училась Челси, чернокожие дети составляли примерно 60 процентов, и более половины учеников были из семей с низкими доходами. Я помню, как один маленький мальчик, которого она пригласила на свой день рождения в резиденцию губернатора, чуть не отказался прийти из-за того, что ему не на что было купить ей подарок. Я твердо решил предоставить этому малышу лучшие возможности, чем могли позволить себе его родители.

Arkansas Gazette , поддерживавшая меня во время всех предвыборных кампаний, опубликовала редакционную статью, в которой говорилось, что мне не следует баллотироваться на пост президента по двум причинам, беспокоившим меня самого. Признавая, что у меня есть достаточно сильный потенциал для руководства страной, Arkansas Gazette подчеркнула: «Билл Клинтон не готов стать президентом», «Губернатор Клинтон нужен в Арканзасе».

Честолюбие — это мощная сила, и честолюбивое желание стать президентом приводило к тому, что многие кандидаты игнорировали и собственные недостатки, и необходимость продолжать выполнение своих обязанностей на занимаемых ими постах. Я всегда считал, что могу справиться с любым делом, выдержать самую испепеляющую критику и выполнять две или три обязанности одновременно. В 1987 году, движимый честолюбием, я мог принять решение, основанное на уверенности в своих силах, но я этого не сделал. Поставить последнюю точку мне помогла единственная часть моей жизни, не имеющая отношения к политике, — Челси. Карл Вагнер, который тоже был отцом единственной дочери, сказал, что мне придется примириться с необходимостью разлучаться с Челси в течение большей части следующих шестнадцати месяцев. Мики Кантор как раз говорил мне об этом, когда Челси спросила меня, куда мы поедем во время летнего отпуска. Когда я ответил, что если решу баллотироваться на пост президента, то у меня, возможно, не будет отпуска, Челси сказала: «Тогда мы с мамой поедем без тебя». Эти слова решили дело.

Я вышел в столовую губернаторской резиденции, где обедали мои друзья, сообщил им, что не буду баллотироваться, и извинился за то, что собрал их. Затем я отправился в «Эксельсиор», чтобы объявить об этом нескольким сотням своих сторонников. Я постарался как можно лучше объяснить, почему был так близок к этому решению, но все же не принял его:

Мне нужно время для общения с семьей; мне нужно время для себя лично. Политики — тоже люди. Я думаю, иногда мы об этом забываем, но это действительно так. Единственное, что я или любой другой кандидат можем предложить, баллотируясь на пост президента, — это то, что есть в нас самих. Именно это воодушевляет людей, позволяет завоевать их доверие и их голоса, живут ли они в Висконсине, Монтане или Нью-Йорке. Эта часть моей жизни нуждается в обновлении. Другая, еще более важная причина моего решения, — то, что эта кампания, несомненно, отразилась бы на нашей дочери. Так поздно включившись в предвыборную борьбу, после того как другие работали уже около двух лет, я мог бы победить, только если бы посвящал этой кампании, до самого ее окончания, все свое время и если бы то же самое делала Хиллари... Я видел многих детей, которые росли в трудных условиях, и очень давно пообещал себе: если мне повезет и у меня появится ребенок, он не будет расти, не зная, кто его отец.

Хотя Хиллари сказала, что будет поддерживать меня, какое бы решение я ни принял, она испытывала облегчение и считала, что мне следует закончить работу, начатую в Арканзасе, и продолжать создавать общенациональную базу поддержки. Она также знала, что тогда был неподходящий момент для того, чтобы находиться вдали от наших родственников. У мамы были проблемы в ее работе анестезиолога, Роджер всего пару лет назад вышел из тюрьмы, а родители Хиллари собирались перебраться в Литл-Рок. В январе 1983 года, когда я выступал в Законодательном собрании с речью по случаю принесения присяги, присутствовавший в зале Хью Родэм потерял сознание. С тяжелым сердечным приступом он был немедленно доставлен в Университетский медицинский центр, где ему сделали операцию шунтирования. Когда Хью очнулся от наркоза, я был рядом с ним. Поняв, что он пришел в себя, я сказал: «Хью, кто бы мог подумать, что речь окажется настолько плохой, что доведет человека до сердечного приступа!» В 1987 году он перенес малый инсульт, поэтому им с Дороти не следовало оставаться одним в Парк-Ридже. Мы хотели, чтобы они жили поблизости от нас, и они тоже с нетерпением ждали переезда, главным образом потому, что хотели оказаться поближе к своей единственной внучке. Тем не менее для них это должно было стать серьезной переменой в жизни.

И, наконец, Хиллари испытала радость, когда я не стал баллотироваться на пост президента, поскольку не разделяла расхожего мнения, что на выборах 1988 года победят демократы. Она считала, что «революция Рейгана» не закончена, и думала, что, несмотря на дело «Иран-контрас» [31] Громкий политический скандал, связанный с незаконными тайными сделками 1986-87 гг. по продаже США оружия Ирану в обмен на американских заложников в Ливане и передаче вырученных средств никарагуанским контрас. В скандале были замешаны высокопоставленные сотрудники Совета национальной безопасности при определенной осведомленности президента Рейгана. — Прим. ред. , Джордж Буш победит как более умеренный деятель того же типа, что и Рейган. Через четыре года после этого, когда перспективы победы казались гораздо менее благоприятными, а рейтинг популярности президента Буша превышал 70 процентов, Хиллари сама посоветовала мне баллотироваться на пост президента. Как обычно, в обоих случаях она оказалась права.

Объявив о своем решении, я как будто избавился от тяжелого груза. Я мог быть отцом, мужем и губернатором, и сиюминутные амбиции не мешали мне работать и выступать с заявлениями по проблемам общенационального значения.