Билл Клинтон - Моя жизнь

Двадцать первого октября произошло комичное событие, несколько разрядившее атмосферу кампании, когда Burke Peerage, наиболее авторитетная организация Англии по вопросам генеалогии, заявила, что мы с президентом Бушем являемся потомками английской королевской семьи XIII века и находимся в отдаленном родстве, по меньшей мере, в двадцатом колене. Наш общий предок — король Иоанн Безземельный. Буш — потомок сына короля Иоанна, короля Генриха III, т.е. тринадцатиюродный брат королевы Елизаветы. Мои связи с королевской семьей были менее впечатляющими и компенсировались столь же сильными демократическими узами. Мои предки, Блайты, были потомками сестры Генриха III Элеоноры, и ее мужа Симона де Монфора, графа Лестерского, который нанес королю поражение в бою и вынудил его согласиться на самый представительный для того времени парламент. К сожалению, в 1263 году король нарушил свою клятву чтить парламент, что привело к битве при Ившеме, в которой бедный Симон погиб. Представитель Burke Peerage подчеркнул, что тело Симона «разрубили на множество кусочков, которые были разосланы по всей стране (например, палец — в деревню, ступня — в город), чтобы показать, какой конец ожидает демократов». Теперь, когда я знал, что корни моих разногласий с президентом имеют семисотлетнюю историю, думаю, мне не стоило винить его предвыборный штаб за то, что Буш верен тактике своих предков. Burke’s Peerage также проследила историю семьи Блайтов до деревни Готэм, которая, согласно английской легенде, служила прибежищем для сумасшедших. Я знал, что мог принять решение баллотироваться на пост президента, лишь будучи слегка не в себе, но мне не хотелось думать, что это нечто наследственное.

Двадцать третьего октября нашей кампании снова оказал помощь сектор высоких технологий, когда меня поддержали руководители более чем тридцати фирм по производству компьютерных программ, включая исполнительного вице-президента компании Microsoft Стива Боллмера. Однако этим дело не кончилось. Через неделю после заключительного раунда дебатов опрос общественного мнения, проведенный CNN /USA Today , показал, что мое преимущество перед президентом Бушем уменьшилось до семи пунктов, т.е. составило 39 процентов к 32 процентам, причем рейтинг Перо составлял 20 процентов. Как я и опасался, рекламные ролики последнего в сочетании с нападками президента Буша привели к тому, что многие избиратели, ранее поддерживавшие меня, стали отдавать предпочтение Перо. 26 октября, когда мы с Алом Гором вели кампанию в Северной Каролине, я попытался сохранить свое преимущество, подвергнув критике администрацию президента Буша по вопросу «Иракгейта», т.е. предоставления Ираку поддержанных правительством США кредитов через отделение одного из банков, который находился в Атланте и принадлежал итальянскому правительству. Эти кредиты, якобы предназначенные для развития сельского хозяйства, оказались в руках Саддама Хусейна и позволили ему восстановить свои вооруженные силы и перестроить программу вооружений после ираноиракской войны.

Кредиты в размере двух миллиардов долларов так и не были возвращены, и американские налогоплательщики не добились оплаты этого счета. Банкир в Атланте, которому было предъявлено обвинение в участии в этом мошенничестве, после переговоров о признании вины заключил «полюбовную» сделку с американской прокуратурой, возглавляемой, во что трудно поверить, одним из назначенцев Буша, незадолго до этого представлявшим интересы Ирака в некрасивой истории с кредитами, хотя он и заявил, что отказался от участия в расследовании. К тому моменту, когда мы с Алом начали говорить об этом, ФБР, ЦРУ и Министерство юстиции вели расследования в отношении друг друга, выясняя, что каждая из сторон предприняла или не предприняла в связи с этим делом. Создалась настоящая неразбериха, однако ситуация, вероятно, оказалась слишком сложной, чтобы повлиять на позицию избирателей на этом этапе предвыборной кампании, когда до выборов осталось так мало времени.

Перо по-прежнему был «темной лошадкой». Статья, распространенная агентством Reuter 29 октября, начиналась так: «Если Джордж Буш вновь добьется избрания на пост президента, ему придется благодарить за это склонного к жестким высказываниям техасского миллиардера, которому он не нравится». Далее в статье говорилось, что эти дебаты изменили представление избирателей о Перо, позволив ему вдвое увеличить свою поддержку (преимущественно за мой счет) и лишив меня прежней монополии на позицию поборника «перемен». В тот день, согласно опросу, проведенному CNN/L75A Today, мое преимущество уменьшилось до двух пунктов, хотя пять других опросов, в том числе проведенный для нашей предвыборной кампании Стэном Гринбергом, показали, что мое преимущество составляет от семи до десяти пунктов. Каким бы ни был этот отрыв на самом деле, ситуация в предвыборной борьбе все еще представлялась очень неустойчивой.

В последнюю неделю кампании я работал изо всех сил. То же самое делал и президент Буш. На предвыборном митинге, состоявшемся в четверг в одном из пригородов в штате Мичиган, он назвал меня и Ала Гора «бозо», сравнив нас, таким образом, с клоуном Бозо, для которого это сравнение, было, вероятно, еще более нелестным, чем для нас. В пятницу перед выборами специальный прокурор по делу «Иран-контрас», республиканец Лоуренс Уолш из штата Оклахома, предъявил обвинения министру обороны в администрации президента Рейгана Каспару Уайнбергеру и пяти другим лицам, причем в обвинительном акте содержалось примечание, на основе которого можно было заключить, что президент Буш сыграл в незаконных поставках оружия Ирану, санкционированных Белым домом Рейгана, гораздо более активную роль и был осведомлен о них в гораздо большей мере, чем признавал ранее. Я не знал, повредит это ему или нет, потому что был слишком занят, чтобы думать об этом. В выборе времени для этого обвинения виделась ирония судьбы, учитывая, как усиленно администрация копалась в моих документах и как она старалась (о чем мы в то время не знали) убедить федерального прокурора в Арканзасе, назначенца Буша, распространить на меня расследование обстоятельств банкротства Madison Guaranty Savings and Loan.

В последний перед выборами уикенд Буш натравил на меня все средства массовой информации, которые он финансировал, а Перо, полагая, что 30 процентов моих сторонников «колеблются» и могут в последнюю минуту перейти на его сторону, в конечном счете присоединился — и весьма активно — к этим действиям. Он, как сообщают, израсходовал три миллиона долларов на тридцатиминутные телевизионные «информсериалы», в которых в пух и прах разносил Арканзас. Перо заявил, что, если меня изберут, «мы все будем зарабатывать на жизнь, ощипывая кур». В этой программе были перечислены двадцать три сферы, в которых Арканзас занимает одно из последних мест по сравнению со всеми другими штатами. По-видимому, Перо больше не считал, что Арканзас не имеет значения. В нашей команде шел жаркий спор по поводу того, стоит ли ему отвечать. Хиллари хотела, чтобы мы выступили с критикой Перо; я считал, что мы, по крайней мере, должны защитить Арканзас. Мы многого добились благодаря тому, что никогда не допускали, чтобы хотя бы одно обвинение осталось без ответа. Все остальные считали, что эти нападки слишком незначительны и появились слишком поздно и что нам следует придерживаться нашего плана действий. Я неохотно согласился. Моя команда до сих пор всегда занимала правильные позиции по важным вопросам, а я слишком устал и был слишком взвинчен, чтобы доверять своей точке зрения больше, чем их отношению к происходящему.