Билл Клинтон - Моя жизнь

Наконец в воскресенье, 11 октября, в семнадцатую годовщину нашей с Хиллари свадьбы, в Вашингтонском университете в Сент-Луисе состоялся первый раунд дебатов. Я приступил к ним, обнадеженный поддержкой, о которой сообщалось в утренних выпусках газет Washington Post и Louisville Courier-Journal В редакционной статье Washington Post говорилось: «Наша страна бездействует, она изнурена; она остро нуждается в том, чтобы в нее вдохнули энергию и нашли для нее новое направление развития. Билл Клинтон — единственный кандидат, у которого есть возможность это сделать». Именно этот аргумент я хотел выдвинуть во время дебатов.

Хотя по результатам опросов общественного мнения я опережал Буша и в мою поддержку выступила Washington Post, я нервничал, так как знал, что могу потерять больше всех. В ходе нового опроса общественного мнения, проведенного Институтом Гэллапа, 44 процента респондентов предрекли мне победу, а 30 процентов ответили, что дебаты могут повлиять на их позицию. Президент Буш и его советники решили, что единственный способ убедить эти 30 процентов изменить свои взгляды — это вдалбливать людям в голову, что у меня якобы существуют проблемы с характером, до тех пор, пока это до них не дойдет. Теперь, вдобавок к обвинениям в уклонении от призыва, намекам о цели моей поездки в Москву и слухам о попытке сменить гражданство президент критиковал меня за участие в антивоенных демонстрациях в Лондоне, якобы направленных «против Соединенных Штатов Америки, в то время как наши парни умирали где-то на другом конце планеты».

Один из трех журналистов, которые, сменяя друг друга, задавали нам вопросы на этих дебатах, которые вел Джим Лерер из MacNeil/Lehrer NewsHour, обратился к Россу Перо. Ему отвели две минуты на то, чтобы ответить, чем он отличается от двух других кандидатов. Росс сказал, что его поддерживают люди, а не партии и не особые круги. Мне и Бушу дали на ответ по одной минуте. Я сказал, что олицетворяю перемены, а президент заверил, что у него есть опыт. Затем мы обсудили вопрос об опыте. После этого настала очередь президента Буша, которому задали вопрос: «Какими важными чертами характера вы отличаетесь от этих двух людей?» Он нанес мне удар, вспомнив о призыве. Перо отметил, что Буш совершил ошибки во время своей деятельности в Белом доме, уже будучи зрелым мужчиной, а не молодым студентом. Я сказал, что, когда отец Буша был сенатором Конгресса США от штата Коннектикут, он совершенно справедливо критиковал сенатора Джо Маккарти за нападки на лояльных американцев, что президент ошибается, не считая меня патриотом, и что Америка нуждается в президенте, который будет объединять, а не разъединять страну.

Мы продолжали в том же духе примерно полтора часа, обсудив вопросы о налогах, обороне, дефиците, рабочих местах, изменениях в экономике, внешней политике, борьбе с преступностью. Обменялись мнениями о Боснии, об определении понятия «семья», о легализации марихуаны, расовой разобщенности, СПИДе, программе «Медикэр» и реформе системы здравоохранения.

Все мы выступили довольно неплохо. После этих дебатов представители каждого участника поспешили объяснить прессе, почему победил именно их кандидат. У меня было три прекрасных представителя: Марио Куомо, Джеймс Карвилл и сенатор Билл Брэдли. Один из горячих сторонников президента Буша, Чарли Блэк, предложил журналистам посмотреть новый телевизионный ролик, в котором меня критикуют в связи с проблемой уклонения от призыва. Представители могли повлиять на содержание отчетов о дебатах, однако те, кто смотрел их по телевизору, получали возможность сформировать собственное мнение.

Я полагал, что в целом мои ответы были самыми лучшими, когда это касалось конкретных моментов и аргументов, однако Перо удачнее удалось представить себя как человека грубоватого и простого. Когда Буш заявил, что у Перо нет опыта работы в правительстве, тот ответил: «Президент прав. У меня действительно нет опыта в создании долга в размере четырех триллионов долларов». У Перо были большие оттопыренные уши, которые еще больше выделялись из-за его короткой стрижки. О дефиците бюджета он сказал, что «нам следует собирать налоги», чтобы его ликвидировать, однако если у кого-то есть идея получше, «я весь обращусь в слух». Я, напротив, держался несколько напряженно, и временами моя подготовленность казалась чрезмерной.

Хорошей новостью было то, что позиции президента не улучшились. Плохой — то, что Перо снова выглядел как человек, заслуживающий доверия. В начале кампании, если опросы общественного мнения показывали, что его рейтинг вырос, Перо поддерживали действительно не принявшие определенного решения избиратели или те, кто был в равной степени готов поддержать как президента, так и меня. Однако я хорошо знал, что, если рейтинг Росса вырастет более чем на 10 процентов, то, скорее всего, за счет тех новых потенциальных избирателей, которые хотят перемен, но которых не вполне устраиваю я. Опросы общественного мнения, проведенные после дебатов, показали, что значительное число тех, кто видел их по телевидению, больше верят в мою способность быть президентом. Они также показали, что более 60 процентов смотревших эти дебаты относятся теперь к Перо более позитивно, чем до их проведения. Теперь, когда до выборов оставалось всего три недели, их исход становился непредсказуемым из-за прихода Росса.

Через два дня, 13 октября, в Атланте состоялись дебаты кандидатов на пост вице-президента. Ал Гор явно выглядел лучше, чем Дэн Куэйл. Кандидат на пост вице-президента, баллотировавшийся вместе с Перо, адмирал в отставке Джеймс Стокдейл, был приятным человеком, однако не влиял на ситуацию, и то, как он выступил, несколько снизило темпы роста поддержки Перо, которых он добился после дебатов в Сент-Луисе. Куэйл не без успеха повторял: «Клинтон хочет повысить налоги, а Буш не хочет; у Клинтона нет характера, а у Буша есть». Затем он вспомнил о моем публичном заявлении, которое теперь можно оценить как одно из худших. В начале 1991 года, после того как Конгресс одобрил решение президента Буша о нанесении удара по Ираку, мне задали вопрос о том, как бы я голосовал по этому вопросу. Я поддержал эту резолюцию, однако ответил: «Думаю, что голосовал бы так же, как и большинство, если бы разница в количестве голосов “за” и “против” была небольшой, однако я согласен с аргументами, выдвинутыми меньшинством». В то время я не думал, что в 1992 году буду баллотироваться на пост президента. Оба сенатора от Арканзаса голосовали против одобрения решения о начале войны. Они были моими друзьями, и я не хотел публично ставить их в неловкое положение. Когда я начал участвовать в президентской кампании, это мое заявление стало выглядеть слабым и неискренним. Стратегия Ала состояла в том, чтобы коротко отвечать на нападки Куэйла и продолжать говорить о наших позитивных планах для Америки. Его лучшим высказыванием стал ответ на предложение Куэйла об ограничении срока пребывания в Конгрессе, что было излюбленной темой консерваторов: «Мы намереваемся его сократить».