Билл Клинтон - Моя жизнь

Борьба первых ста дней, проходившая публично, велась не в вакууме; моя семья в это время приспосабливалась к существенному изменению нашего образа жизни и переживала потерю отца Хиллари. Я с большим энтузиазмом относился к обязанностям президента, а Хиллари была увлечена своей работой над реформой системы здравоохранения. Челси нравилась новая школа, и она заводила новых друзей. Нам было приятно жить в Белом доме, принимать гостей во время светских мероприятий и приглашать к себе друзей.

Сотрудники Белого дома начинали привыкать к тому, что семья президента подолгу задерживается и позже ложится спать. Хотя я привык на них полагаться и высоко ценил их услуги, мне потребовалось некоторое время, чтобы вообще привыкнуть ко всей той помощи, которую мне оказывали в Белом доме. Будучи губернатором, я жил в резиденции, где был прекрасный персонал и меня повсюду доставлял на машине наряд службы безопасности штата. Однако по уикендам мы с Хиллари обычно готовили для себя сами, а по воскресеньям я садился за руль и отвозил всю семью в церковь. Сейчас у меня появились камердинеры, которые каждое утро готовили мне одежду, укладывали вещи для моих поездок и приходили, чтобы распаковать их и выгладить; у меня были официанты, которые поздно ложились, рано вставали и работали в уикенд, подавали мне еду и приносили диетические напитки и кофе; стюарды из числа военнослужащих ВМС, которые выполняли те же функции, когда я находился в Овальном кабинете или в поездках; работники кухни, готовившие для нас еду даже в уикенд; лифтеры, которые отвозили меня вверх и вниз и приносили мне на подпись бумаги и служебные записки для прочтения в любое время дня и ночи; у меня были работавший круглые сутки медперсонал и Секретная служба, сотрудники которой даже не разрешали мне сидеть на переднем сиденье, не говоря уже о том, чтобы самому вести автомобиль.

Среди того, что мне больше всего нравилось, когда я жил в Белом доме, были свежие цветы, заполнявшие жилые помещения и рабочие кабинеты. Белый дом всегда украшали очень красиво составленные букеты. После того как я ушел с поста президента, это стало одной из тех вещей, которых мне больше всего не хватало.

Когда мы переехали в Белый дом, Хиллари распорядилась перестроить маленькую кухню, чтобы, оставшись только втроем, мы могли там обедать по вечерам. Столовая наверху была красивой, но, но наш вкус, слишком большой и официальной, когда мы не принимали гостей. Хиллари также обустроила светлую, солнечную комнату на третьем этаже с выходом на балкон и на крышу Белого дома, которую мы превратили в место для семейного общения. Когда у нас гостили родственники или друзья, нас всегда тянуло в эту комнату, чтобы поговорить, посмотреть телевизор, поиграть в карты или настольные игры. Я пристрастился к двум играм: «Мастер Боггл» и «АпУордс». Последняя, по существу, представляла собой игру в слова в трех измерениях, в которой набираешь очки, не используя лишние буквы или заполняя пустые клетки, а составляя слова из слов. Я попытался добиться, чтобы моя семья и друзья тоже полюбили эту игру, и с одними мне это удалось лучше, чем с другими. Мой шурин Хью бесконечно играл со мной в «АпУордс». Она нравилась и Роджеру, а Хиллари, Тони и Челси предпочитали нашу обычную карточную игру. Я продолжал играть в карты со своими сотрудниками, и мы пристрастились к новой игре, которой научились у Стивена Спилберга и Кейт Кэпшо, побывавших у нас в гостях. У нее было прекрасное название для вашингтонской политической жизни: «О черт!»

Начиная с предварительных выборов в штате Нью-Хэмпшир меня повсюду сопровождали сотрудники Секретной службы, но, переселившись в Белый дом, я создал для них проблему из-за утренних пробежек трусцой. У меня было несколько маршрутов. Иногда я доезжал до Хейнз-Пойнт, где площадку для игры в гольф огибала ровная дорога протяженностью три мили, но там иногда бывало не очень приятно зимой, когда дули сильные ветры с реки Потомак. Время от времени я также бегал к Форт-Макнейру, где на территории Университета национальной обороны есть овальная дорожка. Мой любимый маршрут в то время начинался у юго-западных ворот Белого дома и вел к Моллу, затем к памятнику Линкольну, потом вниз, к Капитолию, а оттуда домой. Во время этих пробежек я встречал много интересных людей и никогда не уставал перебирать в памяти события американской истории. Когда агенты Секретной службы в конце концов попросили меня по соображениям безопасности прекратить пробежки, я выполнил эту просьбу, однако мне их очень не хватало. Для меня эти пробежки на людях были способом сохранить контакт с миром за пределами Белого дома. Для сотрудников Секретной службы, никогда не забывавших о попытке Джона Хинкли убить президента Рейгана и гораздо больше, чем я, знавших о том, сколько в Белый дом приходило писем от тех, кто меня ненавидел, мои контакты с людьми были риском, вызывавшим опасения и требовавшим от них принятия мер.

В первые дни мне очень помог Ал Гор, который постоянно убеждал меня принимать трудные решения и после этого уже о них не думать. Он также беспрестанно пояснял мне, как работает Вашингтон. Частью нашего регулярного повседневного общения был еженедельный ланч вдвоем в моей личной столовой. Мы обменивались любезностями, затем переходили к обсуждению самых разных тем: от наших семей, спорта, книг и фильмов и до последних проблем в его или моей программах работы. Мы устраивали эти встречи на протяжении всех восьми лет, за исключением тех случаев, когда один из нас отсутствовал несколько дней подряд. Хотя нас многое объединяло, мы с Алом были разными, и эти совместные ланчи позволили нам стать ближе друг другу в вашингтонском «автоклаве», а мне они помогли быстрее приспособиться к своей новой жизни.

Учитывая все аспекты, можно сказать, что в первые сто дней пребывания на посту президента я чувствовал себя достаточно хорошо и в личном, и в политическом плане. Тем не менее так же, как и Хиллари, я переживал сильный стресс. Несмотря на весь наш энтузиазм и увлеченность делом, мы очень устали за время переходного периода и совсем не отдохнули после выборов. Кроме того, мы были лишены «медового месяца», который традиционно бывает у всех новых президентов, отчасти из-за того, что вскоре после моего вступления в должность возник вопрос о службе гомосексуалистов в вооруженных силах, а может быть, потому, что журналисты обиделись на нас из-за ограничения доступа в западное крыло Белого дома. Смерть отца стала для Хиллари тяжелой потерей. Мне тоже недоставало Хью, и в течение какого-то времени нам обоим было трудно сохранять хорошую форму. Хотя мы работали с удовольствием, первые сто дней серьезно отразились на нашем физическом и эмоциональном состоянии.