Билл Клинтон - Моя жизнь

Я уже четыре раза сталкивался с правыми радикалами — на выборах 1994 года, которые они выиграли, во время остановки работы правительства из-за их отказа принять бюджет, на президентских выборах 1996 года и выборах в Конгресс в 1998 году, на которых мы одержали победу, — тем не менее я всегда старался конструктивно сотрудничать с Конгрессом, чтобы страна могла двигаться вперед. И теперь, несмотря на неприятие импичмента общественным мнением, несмотря на очевидные доказательства того, что никакие из моих проступков не могут служить законным для него основанием, они готовились к очередному идеологическому сражению. Нам ничего не оставалось, как занять оборону.

Через неделю после выборов об уходе с политической сцены объявили два видных вашингтонских политика. Разразился очередной кризис, связанный с Саддамом Хусейном. Ньют Гингрич удивил нас, сообщив, что покидает пост спикера и вообще Палату представителей. Очевидно, между конгрессменами-республиканцами возникли глубокие разногласия, к тому же его право на лидерство было поставлено под сомнение после поражения на недавних выборах, и он решил выйти из схватки. Несколько умеренных республиканцев дали понять, что с учетом результатов выборов шансов на импичмент нет.

Решение спикера вызвало у меня смешанные чувства: он поддерживал большинство моих внешнеполитических инициатив, откровенно рассказывал о планах своей партии в беседах с глазу на глаз, а когда битва за бюджет была окончена и работа правительства приостановлена, повел себя гибко, продемонстрировав готовность поддерживать разумный компромисс, предлагаемый Белым домом. Теперь он подвергся нападкам с обеих сторон: умеренно-консервативные республиканцы были разочарованы тем, что на выборах 1998 года Гингрич не предложил позитивной программы и почти целый год ничего не предпринимал, ограничиваясь критикой в мой адрес; представители правого идеологического крыла республиканцев считали, что он слишком тесно сотрудничал с президентом, вместо того чтобы его «демонизировать». Неблагодарность правых, которые теперь задавали тон в республиканской фракции в Конгрессе, наверняка сильно подействовала на Гингрича: ведь они получили власть только благодаря его блестящей стратегии на выборах 1994 года и его предшествовавшей этому многолетней организаторской и пропагандистской работе.

Уход Ньюта широко освещался в прессе, но для моей семьи более важным стало решение уйти в отставку, принятое сенатором от Нью-Йорка Патом Мойнихеном. В тот вечер, когда Мойнихен объявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на выборах, Хиллари позвонил наш друг Чарли Рэнджел, конгрессмен от Гарлема и влиятельный член Бюджетного комитета Палаты представителей, и предложил ей избираться в Сенат по округу Мойнихена. Хиллари, поблагодарив Чарли за это предложение, сказала, что никогда не думала о подобной возможности.

Тем не менее она не ответила решительным отказом, и я был рад этому. Я считал, что предложение Чарли — хорошая идея. После окончания моего второго президентского срока мы собирались переехать в Нью-Йорк, и я намеревался больше времени проводить в Арканзасе, занимаясь своей библиотекой [68] Уходящий в отставку американский президент по традиции открывает библиотеку, которая носит его имя. — Прим. пер. . Нью-йоркские избиратели гордились тем, что их представляли влиятельные сенаторы — Мойнихен, Роберт Кеннеди, Джейкоб Джевитс, Роберт Вагнер и многие другие, которые воспринимались одновременно как представители и Нью-Йорка, и нации в целом. Я думал, что из Хиллари выйдет отличный сенатор и ей будет нравиться эта работа, но до выборов оставалось еще несколько месяцев.

Восьмого ноября я собрал свою команду по национальной безопасности в Кэмп-Дэвиде, чтобы обсудить положение в Ираке. За неделю до этого Саддам Хусейн вновь выслал из страны инспекторов ООН, и необходимость военного вмешательства казалась неизбежной. Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию, в которой осудил «вопиющие нарушения» Ираком резолюций ООН. Билл Коуэн отправился на Ближний Восток, чтобы обеспечить поддержку наших авиаударов, Тони Блэр был также готов принять в этом участие.

Через несколько дней международное сообщество предприняло еще один важный шаг к стабилизации международной финансовой системы, выделив Бразилии пакет помощи размером в 42 миллиарда долларов, 5 миллиардов из которых составили средства американских налогоплательщиков. В отличие от помощи Таиланду, Южной Корее и России, на этот раз кредит был предоставлен еще до того, как Бразилия оказалась на грани дефолта, что соответствовало нашей новой политике, сутью которой было предотвращение новых кризисов, с тем чтобы не дать им распространиться на другие страны. Мы делали все от нас зависящее, чтобы убедить международных инвесторов в твердом намерении Бразилии следовать по пути реформ и в том, что у нее имеются достаточные средства для борьбы с финансовыми спекулянтами. На этот раз условия займа МВФ были менее жесткими и не требовали свертывания программ помощи малообеспеченным гражданам, а бразильские банки получали разрешение продолжать выдавать кредиты. Я не знал, сработают ли эти меры, но испытывал глубокое доверие к президенту Энрике Кардосо, а Соединенные Штаты как крупнейший торговый партнер Бразилии были кровно заинтересованы в успехе этой страны. Мы рисковали, однако это был риск, на который стоило пойти.

Четырнадцатого ноября я поручил Алу Гору представлять Соединенные Штаты на ежегодной встрече стран — участниц Организации азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в Малайзии, что должно было стать первым пунктом назначения его давно запланированного визита в Азию. Сам я не мог отправиться в эту поездку, потому что Саддам продолжал выдвигать неприемлемые условия возвращения в Ирак инспекторов ООН. Мы, в свою очередь, готовились нанести авиаудары по объектам, которые, согласно данным нашей разведки, были связаны с программами Ирака по разработке и производству оружия, и по другим военным целям. Непосредственно перед нанесением этих ударов, когда самолеты уже поднялись в воздух, мы получили первое из трех писем, в которых Ирак дал ответ на наши требования. Через несколько часов Саддам окончательно сдался и выполнил все условия, поставленные нашими инспекторами, предоставил им доступ ко всем объектам, передал все необходимые документы и пообещал выполнять все резолюции ООН, касающиеся оружия массового поражения. Я был настроен скептически, но решил дать ему еще один шанс.

Восемнадцатого ноября я вылетел в Токио и Сеул. Я хотел побывать в Японии, чтобы наладить рабочие отношения с Кейзо Обучи, новым премьер-министром этой страны, и попытаться повлиять на общественное мнение японцев с тем, чтобы они поддержали более решительные реформы, необходимые для вывода экономики страны из пятилетней стагнации. Мне нравился Обучи, и я считал, что он сможет решить непростые проблемы, имевшиеся в японской внутренней политике, и сохранить за собой пост премьера на несколько лет. Ему был интересен американский прагматический подход к политике. В 1960-х годах, еще молодым человеком, он побывал в Соединенных Штатах и сумел договориться о встрече с Робертом Кеннеди, в то время генеральным прокурором, который стал для него идеалом политика. После встречи мы с Обучи вышли на улицы Токио, где нас приветствовали школьники, державшие в руках японские и американские флаги. Я отвечал на вопросы, которые задавали мне местные жители. Эта встреча транслировалась по телевидению, и японцы, известные своей сдержанностью, удивили меня прямыми и нелицеприятными вопросами, касавшимися не только текущих проблем Японии. Например, они спросили меня, встречался ли я когда-нибудь с жертвами атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки; что можно сделать для того, чтобы японские отцы проводили больше времени со своими детьми, как, например, я с Челси; сколько раз в месяц я обедаю вместе со своей семьей; как я справляюсь со стрессами, связанными с выполнением мною президентских обязанностей; как я просил прощения у Хиллари и Челси.