Билл Клинтон - Моя жизнь

Достигнув наконец соглашения, мы поспешили в Белый дом, чтобы объявить об успехе. Многие члены нашей команды не спали уже почти сорок часов, и им не помешало бы отдохнуть и принять душ, но все это происходило в пятницу после полудня, и мы торопились, чтобы успеть завершить церемонию до захода солнца и начала еврейской субботы — Шаббата, когда израильская делегация не могла работать. Церемония началась в четыре часа дня в Восточном зале Белого дома. После выступления Мадлен Олбрайт и Ала Гора я вкратце рассказал о соглашении и поблагодарил представителей обеих сторон, вслед за чем Нетаньяху с Арафатом обменялись любезными и оптимистичными замечаниями. Биби держался с подобающим государственному деятелю достоинством, а Арафат с необычной для него решительностью осудил насилие. Хусейн предупредил, что враги мира попытаются сорвать соглашение новыми актами насилия, и призвал оба народа поддержать своих лидеров и вместо разрушения и смерти стремиться к общему светлому будущему для детей Авраама, «которого они заслуживают».

В качестве дружеского жеста по отношению ко мне, а также для того, чтобы выразить свое отношение к действиям и намерениям республиканцев в Конгрессе, Хусейн, напомнив, что был другом девяти американских президентов, заявил: «Но, если говорить о мире... никогда, при всем уважении к вашим предшественникам, я не сталкивался с человеком, который был бы так же предан делу мира, мыслил так же ясно, действовал так же целеустремленно и решительно... и мы надеемся, что вы и дальше будете работать с нами и мы добьемся еще больших успехов и поможем нашим собратьям построить лучшее будущее».

Потом, как раз перед заходом солнца, Нетаньяху и Арафат подписали соглашение, и начался еврейский Шаббат. Мирный процесс на Ближнем Востоке удалось спасти.

Пока мы работали над заключением соглашения в Уай-Ривер, Эрскин Боулз вел с Конгрессом напряженные переговоры о бюджете. Он предупредил меня, что после выборов покинет свой пост, и хотел перед своим уходом достичь максимально благоприятного соглашения. На этот раз мы имели существенное преимущество, потому что республиканцы не осмелились бы вновь остановить работу правительства: в прошедшие месяцы они и так уже потратили массу времени, препираясь друг с другом и нападая на меня, вместо того чтобы заниматься делом.

Эрскин и его команда ловко маневрировали, обсуждая детали бюджетных законопроектов, и шли на уступки по незначительным вопросам, чтобы сохранить финансирование приоритетных для нас программ. 15 октября мы объявили о достижении договоренности, и на следующий день отпраздновали этот успех в Роуз-Гарден вместе с Томом Дэшлом, Диком Гепхардтом и всей нашей экономической командой. Окончательный вариант соглашения предусматривал использование бюджетных излишков для финансирования реформы социального обеспечения и первого этапа программы увеличения числа школьных учителей, программы дополнительных школьных занятий и летних образовательных программ, а также других наших приоритетов в области образования. Мы также включили в бюджет крупный пакет помощи фермерам и владельцам ранчо и добились большого успеха в сфере экологии, предусмотрев финансирование программы восстановления 40 процентов наших рек и озер, которые были слишком загрязнены, чтобы ловить в них рыбу или купаться. В проект бюджета также были заложены ассигнования на борьбу с негативными последствиями глобального потепления и программу охраны ценных природных ландшафтов от застройки и загрязнения. После восьмимесячного перерыва мы наконец возобновили выплату взносов в Международный валютный фонд, что позволило Соединенным Штатам продолжить усилия по преодолению финансового кризиса и стабилизации мировой экономики.

Не все наши предложения были приняты, поэтому у нас оставалось еще много «боеприпасов» для последних двух с половиной недель избирательной кампании. Республиканцы заблокировали «Билль о правах пациентов»; не позволили принять закон, регулирующий торговлю табачными изделиями, который предусматривал увеличение налога на продажу сигарет и запрет рекламы табачных изделий, нацеленной на подростков; затормозили прохождение в Сенате законопроекта о реформе финансирования избирательных кампаний, несмотря на то что сенаторы-демократы единодушно поддержали его после того, как он был утвержден Палатой представителей; отвергли законопроект о повышении минимальной заработной платы и, что меня особенно удивило, мое предложение выделить ассигнования на строительство или ремонт пяти тысяч школ. Они также отказались предоставить налоговые льготы производителям и потребителям «чистой» энергии и энергосберегающего оборудования.

И все же, учитывая соотношение сил в Сенате, это был отличный бюджет, утвержденный во многом благодаря Эрскину Боулзу и его умению вести переговоры. Это стало очередным успехом после утверждения сбалансированного профицитного бюджета в 1997 году и, как я сказал Эрскину, «достойным завершением его деятельности».

Через четыре дня, как раз перед тем как снова отправиться в Уай-Ривер, я назначил преемником Эрскина Джона Подесту, поскольку Боулз настойчиво рекомендовал именно эту кандидатуру. Я знал Джона уже почти тридцать лет: мы познакомились с ним в 1970-е годы, во время кампании по выборам в Сенат Джо Даффи. Он успел поработать помощником и заместителем руководителя аппарата Белого дома, хорошо знал специфику работы Конгресса и помогал определять нашу политику в сферах экономики, безопасности и международных отношений. Джон был страстным борцом за защиту окружающей среды и знал об информационных технологиях больше, чем кто-либо другой в Белом доме, за исключением, пожалуй, Ала Гора. Он обладал и необходимыми для этой работы качествами — живым умом, умением не обижаться на критику, остроумием — и, что немаловажно, играл в мою любимую карточную игру «черви» даже лучше, чем Эрскин Боулз. С приходом Джона в Белом доме сложилась чрезвычайно эффективная команда, в которую входили также заместители руководителя аппарата Стив Ричетти и Мария Эчавесте, а также помощница Джона Карен Трамонтано.

После всех испытаний и побед, совместных игр в гольф и карты мы с Эрскином стали близкими друзьями. Мне его очень не хватало, особенно как партнера по гольфу. Часто, когда нам бывало трудно, мы с Эрскином отправлялись на поле для гольфа Сухопутных войск и Военно-морских сил, чтобы сыграть одну-две партии. Перед тем как уйти в отставку, нам часто составлял компанию мой друг Кевин О’Киф. На поле для гольфа нас всегда сопровождал Мел Кук — работавший там отставной офицер, который знал это место как свои пять пальцев. Иногда мне приходилось пройти четыре или пять лунок, прежде чем у меня получался приличный удар, но красота окружающей природы и любимая игра помогали мне забыть обо всех неприятностях. Я продолжал ездить туда и всегда скучал по Эрскину. Но, по крайней мере, он «передал меня в хорошие руки», рекомендовав на свое место Подесту.