Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

Можно гадать, как долго продлился приступ «творческой лихорадки», но то, что он был — сомнений не вызывает. И вот почему. Матросом на «Софи Сазерленд» Джек получал 16 долларов в месяц. Выстаивая изнурительные вахты под дождем и снегом, валясь с ног от усталости и постоянно рискуя жизнью. На джутовой фабрике ему платили 30 долларов в месяц. Рабочий день обычно длился 12–13 часов. И выжимал все силы без остатка. А за очерк Лондон получил 25 долларов. И писал его три дня, точнее, три ночи.

В «Мартине Идене» герой увлеченно рассказывает, сколько в журнале стоит рассказ, столбец текста, слово, сколько долларов может принести повесть; какие огромные деньги платят Киплингу за его истории… Считал слова в собственных сочинениях и прикидывал, как много заработает — 100 долларов, 200 или только 50… Материальные соображения зачастую играют не последнюю роль в начале творческих судеб. А уж в случае Джека Лондона в этом и сомневаться не приходится.

Важнее и, прямо скажем, — удивительнее, другое: несомненный талант, проявившийся уже в самом первом произведении молодого Лондона. Откуда он?

Биографы по этому поводу рассуждают много. Говорят, что еще ребенком он очень любил читать и слушать всякие истории и сам умел неплохо описывать то, что видел. Указывают, что очень рано — в 12 лет — ощутил настоятельное желание писать и раньше — еще десятилетним выражал желание стать писателем. Вспоминают даже, что плохо вел себя на уроках пения, а потому школьный директор приказал ему писать сочинения, когда другие поют, и именно это «дало ему бесценный опыт». Более того, в заслугу ставят и бессистемное чтение, и отсутствие приличного формального образования. Последнее обстоятельство якобы дало возможность «сохранить самобытность» и привило «художественную смелость». Что ж, наверняка в каждом из этих суждений есть рациональное зерно. Но ответа на вопрос они не содержат. Нет ответа, разумеется, и у нас.

Впрочем, первая, даже талантливая и неординарная публикация, как правило, не влечет за собой широкого признания. Так и у Джека Лондона — впереди был еще очень долгий и непростой путь.

Воодушевление, вызванное публикацией «Тайфуна у берегов Японии», не продлилось долго. Без «обратной связи» писательский запал быстро угасает. А связь эта отсутствовала. Тексты, сочиненные Джеком Лондоном по горячим следам триумфа, были разосланы в редакции нескольких калифорнийских газет и журналов, но реакции ни из одной не последовало. Осталась только запись в книжке расходов, которую вел тогда Джек, — об ассигнованных на конверты и марки 30 центах.

Едва ли сохранились сведения о том, на что были потрачены премиальные 25 долларов. Но «растворились» они быстро, в чем сомневаться не приходится: жили Лондоны трудно. В принципе, они могли бы сводить концы с концами и сносно жить на то, что зарабатывали мужчины. Если бы финансами управлял кто-нибудь из них. Но этим в семье всегда занималась Флора, а она, судя по всему, органически не умела быть рачительной хозяйкой.

Джек трудился на джутовой фабрике, но тяготился своим положением. Условия там были еще хуже, чем в свое время на консервном предприятии. Постоянный оглушительный шум, затхлый, спертый воздух, в котором густо висела пыль, летали волокна. Когда он поступал на фабрику, управляющий обещал повысить ему зарплату до 1 доллара 25 центов в день, но минуло несколько месяцев, а жалованье так и не подняли. Зато увеличили на два часа продолжительность рабочего дня. В новом, 1894 году Джек перестал посещать собрания «молодых христиан». По сведениям писателя Эптона Синклера, — в будущем друга Лондона, — в это время парень снова начал пить. Во всяком случае, об этом, со слов Джека, Синклер говорит в автобиографической книге «Чаша безумия»: «Когда приходил субботний вечер, он чувствовал себя вконец измотанным и хотел напиться». Впрочем, может быть, оговаривается Синклер, его друг имел в виду и более поздний период [85] См.: Балтроп Р. Джек Лондон: человек, писатель, бунтарь. С. 53. . Как бы там ни было, но похоже на то, что у Джека Лондона постепенно развивалась депрессия.

Однако стремление «выбиться в люди» не угасало. Тогда он еще не помышлял всерьез об образовании. Во всяком случае, о высшем. В то же время Джек был человеком здравомыслящим и понимал, что для него «путь наверх» заключался в приобретении профессии: став специалистом и приобщившись к рабочей интеллигенции, он сможет нормально существовать и с оптимизмом смотреть в будущее.

В те годы, когда молодой Лондон жил в Окленде, город, несмотря на кризис, активно развивался: создавались новые производства, приезжали люди, строились дома, разрастались кварталы. Одной из проблем оставался транспорт, но и она решалась: в 1891 году запустили первую линию электрического трамвая, через два года еще одну. Они связали центр с рабочими районами, портом, железнодорожными мастерскими и депо. Дальнейшее расширение трамвайных линий было делом времени. Те, кто умел работать с электричеством, принадлежали к настоящей «рабочей аристократии». Спрос на них только рос. И Джек решил выучиться на электромонтера. Он ушел со своей джутовой фабрики и направился прямиком туда, где, какой считал, можно обзавестись специальностью — на электрическую станцию.

Конечно, теоретически он мог пойти учиться. Но, как сам признавался, «поступить в техническую школу… я не мог: денег у меня не было, а главное, я не испытывал должного почтения к храмам науки. Я считал себя практичным человеком, какие и нужны в этом практичном мире. К тому же я тогда еще верил в легенды, которые во времена моего детства в Америке всасывались с молоком матери. Мальчишка-лодочник сумел стать президентом Америки…».

На электрической станции, которая снабжала током одну из линий городского трамвая, его очень доброжелательно принял сам директор. И воображение молодого Лондона уже рисовало чудесные картины: какую замечательную карьеру он сделает, как станет младшим, а затем и старшим компаньоном, а затем… женится на дочери хозяина! «Какие могут быть сомнения? — говорил он себе. — Все герои американских легенд добивались этого, едва отрастив усы!» А потому, зарабатывая расположение, сказал, что готов начать «с самого низа» и не боится самой тяжелой и грязной работы.

Никто и не собирался там его чему-нибудь учить. Капитализм (в каком бы обличье он ни выступал) интересуется только одним: максимальным извлечением прибыли. Рвение юноши оценили и отправили в кочегарку. Джек работал до полного изнеможения, пока через несколько недель не узнал, что работает за двоих: его предшественников уволили сразу после того, как он был взят в кочегарку. Каждый из них получал по 40 долларов в месяц. Ему платили 30. Но не это заставило его бросить работу, а то, что один из уволенных кончил жизнь самоубийством (он узнал об этом через пару месяцев): ему нечем было кормить семью, а у него были жена и маленькие дети. И Джек Лондон ушел, хотя никаких иных перспектив в плане работы у него не было.