Андрей Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

Но слова эти были написаны почти 20 лет спустя. А тогда он смотрел на «приготовишек» явно по-другому. Они действительно казались существами «с другой планеты». И «планета» эта была куда чище и симпатичнее той, с которой прибыл он. И еще оказалось, что они совершенно нормальные, приятные люди. А девушки — красивые и чистые. И — что поразительно! — с ними можно было разговаривать. И даже… встречаться. Впрочем, «свою» Хайди он встретил в Армии спасения, — скорее всего, с подачи тех же «приготовишек».

В книге о муже миссис Чармиан Лондон утверждала, что в Союз молодежи он попал благодаря упоминавшемуся выше Льюису Шатгоку [80] См.: London Ch. The Book of Jack London. Vol. I. Р. 140–141. . Верится с трудом. Интерес последнего к девушкам был уж совсем не платоническим. Едва ли среди «молодых христианок» ему «обломилось» бы. Если, разумеется, того не интересовали и другие темы.

А вот для Джека Лондона общение с «инопланетянами» имело последствия. И не только в лице Хайди. Как бы скептически он впоследствии ни относился к «молодым христианам», люди они действительно были наивные, но образованные, вели озабоченные разговоры о положении вещей в общественном устройстве и прилагали усилия к тому, чтобы помочь обездоленным. Расслоение на богатых и бедных, явная несправедливость в распределении доходов — обо всем этом Лондон наверняка задумывался и прежде. Но вот масштаб проблемы осознал (или, точнее, начал осознавать), скорее всего, наблюдая за действиями добровольцев из Армии спасения и «молодых христиан», общаясь с ними. В конце концов, чтобы прорасти, зерна сначала должны быть брошены в почву.

В «Мартине Идене» Джек Лондон упоминает о неком кружке «словоохотливых социалистов и философов», который собирался в городском парке Окленда. Герой романа, собственно, и начал приобщаться к социалистическим идеям, прислушиваясь к разглагольствованиям доморощенных философов. Путь Лондона к размышлениям о мироустройстве был поизвилистее, но начался, похоже, именно с общения с «инопланетянами». Во всяком случае, понимание недостаточности собственного образования и острое желание переместиться в иной социальный слой, повыше, — возникло впервые, судя по всему, именно там и тогда. Вряд ли, конечно, намерения эти сразу приобрели четкие очертания цели. Появился и еще один фактор, который подтолкнул молодого человека в этом направлении. А вот он связан был уже с литературой и, по сути, знаменовал появление писателя по имени «Джек Лондон». Хотя свой первый опубликованный текст он подписал немного по-другому.

В биографиях Лондона, как уже говорилось, много разночтений. Но по поводу первой публикации их нет: факты и обстоятельства хорошо известны. Мать писателя, несмотря на все невзгоды и перемены, продолжала оставаться общественно активным человеком, интересовалась тем, что происходит в мире, стране, штате, читала газеты. И вот однажды вечером, когда Джек вернулся с работы, она зашла к нему в комнату с газетой в руках. Это был очередной выпуск «Утреннего призыва», выходившего в Сан-Франциско [81] В отечественных (и не только) биографиях писателя название газеты указывают неверно: The San Francisco Call. На самом деле газета называлась The Morning Call. Это была утренняя весьма популярная газета. Под таким названием она выходила с 1856-го по март 1895 года. И лишь потом была переименована в The San Francisco Call. Кстати, в 1863–1864 годах ее сотрудником был молодой Марк Твен. . Там было опубликовано известие о конкурсе на лучший художественный очерк [82] Именно так в данном случае следовало понимать прилагательное «descriptive [article]», упомянутое в требованиях. , объявленном газетой. Мать предложила сыну в нем поучаствовать. Поначалу он воспринял идею без энтузиазма. Ссылался на то, что очень устает на работе, у него нет ни сил, ни времени. А еще говорил, что ему не о чем, собственно, и рассказать. Мать возражала: «Но ты столько видел… Почему не описать что-нибудь, что ты делал или видел в Японии, на море… Ты так об этом рассказывал…» И Джек согласился попробовать.

Даже много лет спустя, будучи всемирно известным писателем, он хорошо помнил то событие, которое описал в очерке «О себе»: «Сан-францисская газета “Колл” назначила премию за очерк. Мать уговаривала меня рискнуть, я так и сделал и написал очерк под названием “Тайфун у берегов Японии”. Очень усталый и сонный, зная, что завтра в половине пятого надо быть уже на ногах, я в полночь принялся за очерк и писал, не отрываясь, пока не написал две тысячи слов — предельный размер очерка, — но тему свою я развил лишь наполовину. На следующую ночь я, такой же усталый и сонный, опять сел за работу и написал еще две тысячи слов, в третью ночь я лишь сокращал и вычеркивал, добиваясь того, чтобы мое сочинение соответствовало условиям конкурса» [83] Цит. по: Лондон Дж. Собрание сочинений: В 14 т. М.: Правда, 1961. Т. 6. С. 30. .

Можно представить эмоции Лондона, когда очерк напечатали и объявили результаты конкурса: он получил первую премию; вторую и третью дали студентам Стэнфордского и Калифорнийского университетов в Беркли!

Позднее выяснилось, что первое место ему присудили все пять членов жюри единогласно. В решении, опубликованном в газете, среди прочего были и такие слова: «Самое поразительное — масштабность, глубина проникновения и выразительность, которые отличают молодого автора».

Очерк, правда, подвергся редакторской правке: настоящее время заменили на прошедшее, вычеркнули часть эпитетов, сократили некоторое количество прилагательных. Но что за беда! Это был, конечно, настоящий личный триумф!

Газета с очерком вышла 12 ноября 1893 года. Этот день, пожалуй, и следуют считать днем рождения писателя Джека Лондона. Хотя вот что интересно: свою рукопись юноша подписал «Джон Лондон». Под этим именем «Тайфун у берегов Японии» и появился на страницах «Утреннего призыва».

Чармиан Лондон (разумеется, со слов мужа) свидетельствовала: особенное впечатление этот успех произвел на отчима. Он «купил все номера газеты, которые только смог раздобыть, и потом с гордостью дарил их своим друзьям» [84] См.: London Ch. The Book of Jack London. Vol. I. Р. 138. . Ликовала и Флора: в конце концов, это была ее затея. И если бы не ее настойчивость, ничего этого не случилось бы.

В упоминавшемся автобиографическом очерке Лондон писал: «Успех на конкурсе газеты “Колл” заставил меня подумать о том, чтобы всерьез взяться за перо, но я был еще слишком неугомонен, меня все куда-то тянуло, и литературные занятия я откладывал на будущее».

Это лукавство. В «Мартине Идене» Лондон описывает «творческую лихорадку», охватившую главного героя, бессонные ночи, посвященные сочинительству, его «литературное исступление». Разумеется, описанное в романе — преображенный опыт. Но это личный опыт самого Джека Лондона, вкусившего первый успех на писательском поприще. Что-то подобное наверняка с ним происходило. Сам он упоминает только об «одной статейке, сочиненной тогда для “Колл” и отвергнутой газетой». Скорее всего, это был очерк «В бухте Йеддо» или, возможно, другой очерк — «Острова Бонин». Но, очевидно, «одной статейкой» он не ограничился. В конце концов, не сошелся свет клином на «Утреннем призыве». Да и беллетристика всё же не для газеты. Он должен был понять это быстро. Обложился литератур-ними журналами, какие смог раздобыть, и принялся за дело…