Сергей Тарасов - Осколки. Краткие заметки о жизни и кино

Так я повидался со своей первой любовью…

25 июля 1980 года ночью мне позвонил Боря Хмельницкий и сказал, что только что умер Володя Высоцкий. А под утро позвонил пьяный заместитель председателя Госкино СССР, когда-то руководивший экзекуцией над «Стрелами Робин Гуда», и, заплетаясь, сказал:

— Умер твой Высоцкий… Понял? Теперь снимай…

Странный какой-то звонок был. И что значит — «теперь снимай»?

Прошло время, которое, говорят, лечит… Но — кого как.

И вот однажды в коридоре «Мосфильма» я встретил главного редактора студии Леонида Нехорошева. Я мало его знал, поскольку у нас с ним не было причин часто пересекаться. Нехорошев остановил меня и задал странный вопрос, вернее сделал предложение:

— А почему бы вам не снять фильм о романтической любви, о рыцарях, о турнирах, посвященных прекрасным дамам? Ведь ваши «Стрелы Робин Гуда» побили все рекорды проката…

— А разрешат? — спросил я, удивившись предложению Нехорошева. — Я бы и баллады Высоцкого нашел как использовать…

— А почему нет? — улыбнулся Нехорошев. — Вы подумайте и заходите ко мне.

Это был подарок судьбы. Я ведь мысленно давно «примерил» баллады, исключенные из «Стрел Робин Гуда», к роману Вальтера Скотта «Айвенго». И герои были там почти одинаковые — и Робин Гуд, и монах Тук, и Ричард Львиное Сердце…

Через день я пришел к Нехорошеву с согласием. Но при условии, что сценарий фильма «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» будет писать он сам. Я понимал, что у главного редактора «Мосфильма» хватит сил пробить свой сценарий, а заодно и реабилитировать меня перед Госкино СССР.

И мы договорились, что уже в сценарий должны быть вставлены тексты баллад из «Стрел Робин Гуда», которые будут соответствовать сюжету или эмоциональному настрою ряда эпизодов. И все получилось! Мне пришлось убрать только две баллады «О лебедях» и «О ненависти».

Повезло мне и с натурой. На Украине я совершенно случайно обнаружил прекрасный замок в местечке Хотин, на берегу Днестра. Этот замок я снимал потом и в другом своем «рыцарском» фильме. А какой потрясающий лес и поля я нашел недалеко от города Черновцы, где и обитала съемочная группа!

Правда, спокойно работать и на этом фильме мне не дали. Именно в тот радостный день, когда мы нашли прекрасную натуру для фильма, мне позвонила директриса нашего объединения на «Мосфильме» и пошутила: «А ваш фильм закрывают!». Меня чуть удар не хватил — кто? почему? Директриса отвечает: «Нет, не закрывают. Но с картины сняли 100.000 рублей!»

А нам и так выделили сумму, которую дают на съемки современной картины, причем камерной…

Оказывается, сын Председателя Госкино СССР Ермаша окончил режиссерский факультет ВГИК. Ну и, естественно, собрался снимать свой диплом. (Никто случайно не видел этот фильм под названием «Лунная радуга»?) А бюджет на кинопроизводство в том году был уже выделен и распределен. Значит, нужно сократить расходы на фильмы, которые укажет папа Ермаш, чтобы передать их на производство фильма любимого сыночка. Вот так…

Но я решил идти до конца. Не буду рассказывать, как нам удалось снять фильм за такие деньги. Просто съемочная группа у меня была золотая. Все помогали друг другу и по ночам реставрировали поврежденный за день реквизит, парики, костюмы, доспехи, оружие. И снимали даже трюковые сцены не больше двух дублей, сокращая таким образом количество «дорогих» съемочных дней…

А для меня этот фильм еще дорог одним трогательным воспоминанием. Ко мне на съемки приехала жена с дочками. Старшая, Маша, загорала и держалась подальше от съемочной площадки, где мы снимали рыцарский турнир. Младшей дочери, Кате, было тогда всего шесть лет. Поэтому ее интересовали и одежда дам, и оружие рыцарей, и лошади… В общем, ее все интересовало, и чтобы она не отвлекала от работы меня, костюмеров и гримеров, я отправил ее в массовку. Она сидела среди «дам», из которых Айвенго должен был выбрать «королеву турнира». Беззубая шестилетняя девочка, сидевшая рядом со взрослыми претендентками, придала бы, на мог взгляд, этой сцене немного юмора… Весь день Катя вместе с «массовкой» просидела под палящим солнцем, ни на что не жалуясь.

К вечеру, когда рабочая смена закончилась, я, порядком измочаленный, наконец, сказал:

— На сегодня всё!.. Всем спасибо!..

Народ стал расходиться, но тут ко мне подошел второй режиссер Леня Биц и напомнил, что мы планировали снять беззубую девочку, мимо которой проезжает Айвенго. Пришлось заново восстанавливать шеренгу красавиц, среди которых была и улыбающаяся беззубая девочка Катя…

Когда я вижу этот смешной кадр, то всегда вспоминаю своих друзей — оператора Веселера и режиссера Бица — с которыми я снимал этот фильм…

«Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» была куплена многими странами и стала одним из фаворитов проката в СССР. А, главное, я отдал свой личный долг Владимиру Семеновичу Высоцкому…

Ну а Катя не пошла в кино, с успехом занимается графическим дизайном, любит съемки рекламы. Ее сын Сергей учился на продюсера во ВГИКе, теперь — в Институте телевидения и радиовещания, имеет склонность к искусствам. И чем-то он очень похож на меня…

Продолжая свою любимую романтически-рыцарскую тему, я написал сценарий по роману Стивенсона «Черная стрела». Его на «Мосфильме» приняли без всяких замечаний, и предложили снимать фильм совместно с Францией — один из продюсеров оттуда заинтересовался этой работой. Он приехал в Москву, мы с ним встречались и на студии, и в частном порядке.

Оказалось, у него было желание сделать не романтический фильм, а какую-то мистическую тягомотину. Он предлагал мне приехать за его счет в Париж и поработать с его сценаристами. Я понял, что работа над фильмом затянется, да и идеи этого француза по переосмыслению романа мне совсем не нравились. И я, к удивлению дирекции «Мосфильма», отказался ехать в Париж, а вскоре со съемочной группой уехал на эстонский остров Саарема, на самую границу СССР…

И для меня, и для моей группы работать там было одним удовольствием.

На «Саареме» жили в основном рыбаки. Столицей острова был городок, тогда называвшийся Кингисепп. Там меня и поселили в квартире девушки, имени которой я таки не смог запомнить. Эта девушка переехала к своим родителям, у которых был двухэтажный дом с множеством комнат, лестниц, подвалов и всякой старинной утварью, выговорить названия которой тоже было совершенно невозможно. Такие дома были у большинства тамошних рыбаков. Отношение к нам на острове было самое благожелательное.

Там, на Саареме, мы нашли заброшенный аэродром времен Великой Отечественной войны, откуда наши бомбардировщики летали бомбить Берлин.