Славчо Трынский - Не так давно

Сначала Григор Илиев провел нас нивами, засеянными пшеницей, потом — через огромный сад, после мы продирались через какие-то колючие заросли, пока не вышли к каменному карьеру, мимо которого пролегало шоссе. Оно вывело бригаду к селу Жабляно. Соблюдая тишину, мы прошли широкой сельской улицей, свернули налево, на усыпанную песком площадь, и тут из головы колонны поступил сигнал остановиться. За ним последовал другой: «Впереди опасность».

Оказалось, наш патруль наткнулся на сельских стражников, обезоружил их и, предупредив жителей, чтоб они никому ничего не сообщали, отвел пленников под навес, откуда им нельзя было увидеть колонну, и продержал там, пока не прошла вся бригада.

Когда мы перебрались через реку Струма и пересекли железнодорожную линию Радомир — Земен, возле села Жабляно колонна снова вышла на шоссе. Какое-то время мы двигались по нему, а затем свернули на извилистую тропу через поле высокой ржи. Тропа привела нас к махале, дома которой прятались среди фруктовых деревьев. Не доходя махалы, колонна остановилась. Григор Илиев доложил, что теперь нужно взять в проводники кого-нибудь из местных жителей.

С Григором и Болгарановым мы втроем зашли в один из домов. Нас встретил заспанный и сильно перепуганный молодой мужчина в одежде железнодорожника. Он сказал нам, что давно хотел повстречать партизан, что коммунистическая партия для него дороже всего, что никогда он не верил в победу Германии, а фашисты для него как бельмо на глазу. В заключение он вызвался сделать все, что могло бы помочь успеху нашей борьбы.

В эту темную ночь нам, разумеется, было важнее всего, чтобы он показал нам дорогу. Он согласился, успокоил жену, сказав, что скоро вернется, и повел колонну через махалу. Хоть мы и подняли немало шума, собаки не очень-то разлаялись. Да и как тут не наделать шума, если в пяти шагах ничего не видно. Дорога, по которой вел железнодорожник, была усеяна множеством камней, у нас под ногами они со стуком скатывались с откоса. Немало шума производил сейчас и конь, навьюченный рацией. Мало того, что он бил копытами по камням, но еще и тяжко всхрапывал от усталости. Рядом с ним неотступно следовали товарищи Иван Пейчев, Павел Царвуланов, Евтим Пунчев и Стефан Василев (последние двое из села Батак). Их мы выделили в особую группу для охраны рации.

Примерно через час голова колонны оказалась на ровной поляне, заросшей папоротником. Лес, окружавший ее со всех сторон, в темноте походил на черную стену, за которой, казалось, скрывались всяческие сюрпризы и неприятности. Где-то за этой стеной пряталась и дорога.

— Вы тут подождите, а я пойду проверю, — попросил железнодорожник и скрылся в густом лесу.

Ждем пять минут, десять, двадцать — железнодорожника нет как нет. Мы тихо посвистели, покричали — никакого ответа. Лес высился перед нами — безмолвный и темный. В нем давно все уснуло.

— Удрал, собачий сын! — сказал Болгаранов. — Если он нас предал, завтра на весь день хватит возни с гадами.

— Хороший урок преподал нам этот железнодорожник, — отозвался комиссар бригады. — Теперь ни в коем случае нельзя слепо доверяться проводникам.

— Где же мы сейчас? — мы развернули географическую карту масштабом 1:1 500 000, которую прихватили в одной школе. На этой карте были помечены лишь самые крупные вершины и населенные пункты, главные шоссе и железнодорожные линии. Точка, в которой мы теперь оказались, наверняка скрывалась под общим коричневым фоном, обозначающим горы. При бледном свете ручного фонарика мы нашли село Земен, через которое впритык тянулись две линии — черная и синяя. В этом месте река Струма и железная дорога София — Кюстендил отсекают кусок Коньовского хребта, разделяющего Радомирскую и Кюстендильскую долины. Он тянется в сторону города Дупница, одного из пунктов нашего маршрута.

По карте все выходило просто, если б только знать, в какой именно точке мы находимся. Но как сориентируешься без компаса, без проводника? А если двинуться вслепую, не очутимся ли мы в Земене — в самой пасти волка?

Как уже не раз бывало в минуты затруднений, все взоры обратились к Болгаранову. Он был не только самым старшим из нас, но и самым опытным, находчивым и выдержанным:

— Двигайтесь за мной! — приказал он и повел колонну узкой тропинкой через густой лес. Вскоре мы выбрались на наезженную дорогу, по которой и шли до рассвета, а когда рассвело, группа бойцов отправилась на разведку и вскоре сообщила, что нашла подходящее место для дневки. И в самом деле, место было подходящее: господствующая над местностью высота, поросшая по склонам молодым дубняком. Она создавала нам отличные возможности и для маскировки, и для наблюдения. Батальонные командиры распределили между собой районы бивака, отдали распоряжения относительно отдыха бойцов и маскировки и сами тоже расположились отдохнуть. Лесок, с его мягкой травой и позолоченной первыми солнечными лучами листвой, так и манил ко сну — буквально через несколько минут все вокруг затихло. Нарушал тишину лишь наш конь Белчо, он обрывал молодые побеги и сочно хрустел ими.

Однако у командования бригады оставалось еще немало дел, хотя и наши ноги гудели от усталости и нас тоже словно магнитом притягивала к себе мягкая трава. Нам еще надо было изучить район с точки зрения возможной обороны и отхода. Поэтому, пока батальоны располагались на отдых, штаб в полном составе поднялся на вершину.

Сейчас, при свете начинающегося дня, вся местность отсюда хорошо просматривалась и лежала перед нами, как на ладони. С помощью партизан из радомирских сел мы легко сориентировались. Невдалеке белели дома сел Егылница и Извор, а выходцев из последнего немало насчитывалось у нас в бригаде.

Густой и раскидистый куст, из-за которого мы вели наблюдение, укрывал всех нас. Детально, слева направо изучая окрестность, я заметил поодаль десятка два солдат. Раздевшись, они расположились под теплым солнышком и явно били вшей. Я показал на них Болгаранову, он глянул туда и шепнул Златану:

— Давай-ка быстренько пошли пару бойцов, пусть разведают, нет ли где еще солдат, а потом решим, что делать дальше.

Болгаранов приложил к глазам бинокль, повел им из стороны в сторону, потом вдруг замер:

— Ах проклятые! Идут прямо на нас.

В это время послышалось далекое гуденье самолета. Оно быстро приближалось, а вот над нами появился и он сам.

— Видите?.. Нас предали, — сказал Болгаранов. — Этот, там наверху, осматривает район и коли нас заметит, немедленно сообщит своим.

— Если он примет этих вошебойцев за партизан, глядишь — и обстрелять их может, — высказал предположение Златан.

— Я вижу и другие колонны, — с тревогой в голосе проговорил Нинко, получивший приказ следить за теми, кого заметил Болгаранов.