Андрей Плахов - Озон

На афише «Рики» изображен чрезвычайно аппетитный румяный младенец. В жизни его зовут Артур Пейре; в своем нежном возрасте он ведет себя перед камерой в сто раз естественнее взрослых артистов-профессионалов: самым натуральным образом смеется и плачет, ест, пьет, какает и даже летает, являя непревзойденный образец исполнительской органики. Афиша может ввести в заблуждение зрителей фильма, который в середине совершает самый невероятный жанровый кульбит.

Критики обнаружили родство этой современной сказки, поставленной по мотивам рассказа англичанки Роуз Тремейн, с самыми отдаленными на первый взгляд материями и даже назвали «Рики» французским кузеном «Бенджамина Баттона». Действие перенесено из американского трейлерного парка в район многоэтажных новостроек французского города Амьена, но суть от этого не изменилась. Коротко формулируя, можно определить «Рики» как кино о возможности чуда, о рождении ангела, божества в утилитарном мире, где чудеса никак не предусмотрены.

У незамужней Кэти (Александра Лами) растет семилетняя дочка Лиза (Мелюсин Маянс), эдакая «старая девочка», мечтающая о братике: именно ее глазами мы видим рождение чуда новой феноменальной жизни. А возможно, чудо происходит только в ее воображении. С испанцем-гастарбайтером Пако (Серхи Лопес) Кэти знакомится на косметической фабрике, они трахаются в заводском душе, в ядовитой химической атмосфере. Даже появление в жизни этих примитивов ребенка, кажется, мало что меняет в рутинном течении дней, изображаемой Озоном в смешанном ключе натурализма и сарказма. Однако Рики вскоре начинает диктовать свои условия, резко ломая жанр и стиль фильма.

Озон успел приучить свою публику к самым экстравагантным жанровым конструктам, но тут он идет даже дальше, еще больше усложняет режиссерскую задачу. Элементы фантастики и причудливого юмора, умышленно наивные спецэффекты прививаются к семейной истории с таким же трудом, как куриные крылышки – к спинке ребенка (вначале их принимают за гематомы). Но в итоге фильм взлетает – хоть и не столь высоко, как лучшие киноработы Франсуа Озона.

«Рики» – еще один маленький фильм, пропитанный тоской по другой жизни. Он продолжает в новом жанровом повороте тему «5 × 2» и «Времени прощания». Но Озон не был бы собой и не был бы французом, если бы просто делился своей меланхолией. Нет, он подпускает в романтический флакон и распыляет из него немало яда, заставляя вспомнить и Терри Гиллиама, и Дэвида Линча, и даже Романа Поланского с его «Ребенком Розмари» (сходство с последним подчеркивает скребущая, создающая саспенс музыка Филиппа Ромби). Фильм ловко балансирует между диснеевской сказкой и хичкоковским хоррором и в итоге превращается в пастиш, имитирующий стили взаимоисключающих авторов.

И все равно Озон не изменяет ни своим ключевым темам, ни художественной манере. Ведь «Рики», хоть действие и происходит в пролетарской среде, перекликается с «Крысятником», где с убийственным сарказмом изображена буржуазная семья. Режиссер сам вышел из такой; он и есть тот самый ангел-окорочок, а может быть, дьяволенок, который родился для того, чтобы с помощью своих фантазий взорвать банальность жизни, одинаково невыносимую на всех этажах общества.

Чрезвычайно увлекательно читать отзывы об этом фильме российских зрителей на Kinopoisk.Ru: некоторые я процитирую или перескажу. Чувствуется, что фильм затронул и заинтриговал своей необычной структурой и резкими жанровыми перепадами. Начальная часть картины многих резанула бытовым натурализмом.

Первые минут двадцать приходилось бороться с большим желанием нажать кнопку ускоренного просмотра: все эти затянутые интерьерные планы (вот здесь у нас туалет, нет-нет, присмотритесь хорошенько – да, теперь вы наверняка поняли, что это именно туалет) или нескончаемое погружение в реальный мир героев (типа: чищу зубы, так… полощу рот, мою руки с мылом, теперь вы понимаете, насколько герой ответственно относится к своей гигиене).

Но преодолев то, что воспринимается как занудный артхаусный штамп, зритель постепенно втягивается в сюжет и осознает, что это никакая не «чернуха», а кино о любви. Только любви не идеальной, а погруженной в быт, в борьбу за существование, в страх одиночества, в несовершенство человеческой природы.

История матери-одиночки, ее аутичной дочки и грубого хахаля резко меняет курс при столкновении с чудесным феноменом Рики. Он не сразу опознается героями: наоборот, появившись на свет, этот синюшный ребенок с пятнами на спине доводит мать до исступления, отца же изгоняют за «отравленный подарок». Но вот гадкий цыпленок, «человек-курица» превращается в чудесного икс-мена. А кому-то из зрителей «Рики» напомнил «Небо над Берлином» Вима Вендерса и «Лабиринт Фавна» Гильермо дель Торо – фильмы романтичные, сказочные, метафоричные и полные поэзии. В отличие от них, Озон предлагает обманчиво бытовую историю «обыкновенного чуда», рассказывает ее трезво и печально, заставляя почувствовать в ней отзвук детского одиночества, многими испытанного в нежном возрасте.

Вот еще один, особенно точный и проницательный зрительский комментарий:

Озон слегка отстраняется и с легкой грустью смотрит на то, как люди реагируют на чудо. А люди ведут себя как люди…

Очень понравилась статичная камера с эпизодом зачатия в уборной. Озон словно поставил ее и оставил безучастно, неподвижно фиксировать то, что будет происходить. Прежний Озон обязательно бы пошел в атаку, заглянул бы своим зорким оком за перегородку кабинки, чтобы показать (непременно со страстью и некоторой даже грубостью), что там происходит. Но это прежний Озон, ранний. Озон нынешний словно случайно забыл свою камеру (на самом деле это камера оператора Жанны Лапуари. – А. П.) на кафельном полу, а она привычно делает свое дело, словно случайно фиксируя сцену с едва ли не довлатовским заголовком «Встретились и разбежались». И разбежались бы, наверное, навсегда, если бы не Рики, который, возможно, был самым обычным ребенком, к которому, однако, как и к любому ребенку, стоит относиться как к чуду…

Мы помним, что, еще учась в киношколе, Франсуа Озон сделал короткий фильм о мальчике, который убил своих родителей. Нехорошего мальчика играл брат начинающего режиссера, а родителей – его папа и мама, так до конца и не понявшие профессионального выбора сына. Практически в каждом фильме Озона кого-то убивают. Иногда убийство происходит за кадром – но не в «Убежище». Кроме того, убийца и жертва здесь выступают в одном лице.

Эта картина делится на пролог, эпилог и основное действие. В прологе – неожиданная для Озона по градусу натурализма сцена наркотического прихода: у некоторых слабонервных зрителей даже случались припадки, когда иглу втыкали в интимные места. К началу собственно фильма герой умирает, его мать – элегантная парижская дама без возраста с сумкой Chanel – находит своего сына Луи в позе навсегда закрывшейся улитки, а его подружку Мюс – в состоянии героиновой комы. Едва не последовав за погибшим, Мюс спасается зреющим в ней материнским инстинктом. Основной фильм – это беременность героини, неожиданные встречи и внутренние переживания, эпилог – информация о судьбе новорожденного, которая ставит сюжет с ног на голову.