Сергей Мокроусов - Герой Советского Союза Борис Пирожков

— А теперь покажи, как обрабатываешь контур.

Борис положил деталь и начал ее фрезеровать.

— Да ты правильно, парень, делаешь, только вот грани отделываешь не по чертежу и делительной головкой не умеешь правильно пользоваться. Но этому мы тебя научим.

Не успел на другой день Борис встать к станку, как к нему подошел рабочий средних лет.

— Это ты Пирожков?

— Я, а что?

— У тебя, говорят, нелады с чертежами?

Борис видел этого невысокого, но крепко сложенного рабочего еще вчера, когда вместе с Сумбайкиным шел к станку. Тогда он отчитывал молодого паренька, который, не успев пустить станок, пошел в курилку.

«Ну, теперь и мне достанется на орехи», — подумал Борис.

— Моя фамилия Ермолаев, зовут Владимир, по отцу Константинович. Как тебе удобно, так и зови. А тебя как?

— Борис.

— Ну, вот и хорошо. А теперь давай учиться разбирать чертежи. Запомни на всю жизнь — чертеж — язык техники.

Легко и просто чувствовал себя Борис с Ермолаевым. Объяснял тот спокойно. Начал, как говорят, с азов, а затем постепенно перешел к разъяснению сложных операций.

Василий Константинович беседовал со своим подопечным не только о работе. Он интересовался, что делает Борис дома, какие книги читает, собирается ли учиться дальше. И Борис ничего не скрывал от Ермолаева, прислушивался к его советам.

Ему было только непонятно, почему Ермолаев так терпеливо с ним возится, часто останавливает свой станок и приходит к нему на помощь, даже после смены порой показывает, как нужно фрезеровать ту или иную сложную деталь. Об этом Борис спросил своего соседа по работе фрезеровщика Павла Кашкина.

— Да ты не удивляйся, — ответил тот, — Ермолаев — коммунист. Отец у него погиб в партизанах, а брата чуть ли не на глазах расстреляли белые. Ему несладко в жизни пришлось. Он теперь особенно заботится о молодежи. Сам хорошо работает и новичков учит. Если бы не он, не работать бы мне здесь.

— А что так? — поинтересовался Борис.

— Лодырничать я начал, хотели меня убрать из цеха, а он заступился перед мастером. «Поправится, говорит, малый. Через месяц не узнаете, хвалить будете». А после этого подошел ко мне и сказал: «Лодырь в цехе, что трус на войне: оба позорят свою родину». Эти слова меня и задели. Нехорошо мне стало, когда с трусом сравнил. Одумался после этого. А теперь, видишь — в ударниках хожу.

Борис стал больше присматриватьоя к Ермолаеву и много полезного и хорошего перенял от него. У мастера было чему поучиться.

Поразила Бориса в Ермолаеве также высокая принципиальность и любовь к коллективу.

Как-то один из фрезеровщиков пытался незаметно сдать мастеру несколько бракованных деталей за доброкачественные. Это заметил Ермолаев.

— Ты чего это делаешь?

— А тебе какое дело, не тебе сдаю, — огрызнулся рабочий.

— А кому?

— Казне.

— А казна — кто? Это советское государство. Это мы с тобой. Так кого ты обманываешь? Меня, мастера, остальных рабочих, а в нашем лице — советскую власть. Себя выгораживаешь, а коллектив цеха подводишь. Темное пятно хочешь положить на весь завод?

Бракодел пытался оправдаться.

— Лучше не выкручивайся, не лги. Кто сегодня соврет — тому завтра не поверят. Лучше бедность да честность, чем прибыль да позор.

Большое влияние на Бориса оказывали и другие коммунисты цеха: Романов, Горбунов, которые передавали молодежи свой опыт, рассказывали о событиях в стране, стремились привить качества, свойственные советскому рабочему.

Но вскоре новые мечты захватили Бориса.

Однажды летним днем над заводским поселком стал летать небольшой самолет. Он не просто пролетел над поселком, а выделывал замысловатые фигуры, которые Борис видел впервые. Самолет то резко уходил вверх, то делал петлю, то снова продолжал полет по прямой. Порой машина камнем падала вниз, совершала несколько витков вокруг Своей оси, а когда до земли оставалось около сотни метров, самолет делал неожиданный подъем и свечой уходил в голубой простор.

Это было красивое и захватывающее зрелище. И Борис с замиранием сердца следил за умной машиной, которая смело проделывала в небе сложные фигуры высшего пилотажа.

«Буду летчиком», — так решил он в тот памятный день.

После этого Борис стал запоем читать газетные статьи об авиации. Его решение утвердилось еще больше, когда он услышал о полетах замечательного советского летчика Михаила Громова на самолете АНТ-25, о создании и о первых воздушных рейсах самолета-гиганта «Максим Горький», о первых Героях Советского Союза Н. Каманине, М. Водопьянове, М. Слепневе, И. Доронине, В. Молокове, С. Леваневском и А. Ляпидевском, получивших это высокое звание за участие в спасении челюскинцев. Каждую заметку о их самоотверженных и героических полетах в суровых арктических условиях Борис знал наизусть, мог подробно рассказать, какие трудности приходилось преодолевать летчикам.

Как-то идя через проходную будку завода, Борис заметил в руках невысокого белокурого паренька книгу о боевых подвигах советских летчиков в годы гражданской войны. Он давно охотился за этой книгой, но нигде не мог ее найти. Не было ее и в заводской библиотеке. Подойти к пареньку и попросить у него книгу он считал неудобным. Борис только с завистью посмотрел на недоступное сокровище.

На другой день они снова встретились. Видя, что Борис жадными глазами смотрит на книгу, белокурый паренек не вытерпел и спросил:

— Что, почитать хочешь?

— Признаться, давно ищу ее. Много книг прочитал про авиацию, а эту еще не видел.

— Ты что, авиацией увлекаешься? Наверное, летчиком хочешь стать?

Борис Пирожков раньше никому не рассказывал о своей мечте, но тут открыл незнакомому пареньку свою тайну:

— Давно мечтаю, но не знаю, как быть.

— И я тоже. На летчика хотят пойти учиться Димка Мордвин, Михаил Вахрин, Вовка Сафонов. Ты их не знаешь? Они токарями работают.

— Слышал о них. Но что они в летчики собираются, для меня новость.

— А мы часто бываем вместе, книги читаем, модели мастерим. Они лучше всех получаются у Димки Мордвина. Он еще в пионерах авиамоделизмом занимался, так что сноровка у него богатая. Наши модели тоже ничего, летают. Приходи и ты к нам. Вместе веселее будет.

Так состоялось знакомство Бориса Пирожкова с Георгием Добролюбовым — электриком автобазы завода, которое потом не прерывалось многие годы.

Как договорились, Борис после окончания смены встретил своего нового приятеля около проходной. Возле Георгия стояли его друзья. И отсюда же, не заходя домой, все отправились по Соликамскому шоссе на квартиру к Димке Мордвину.

В сарае между двумя простенками у будущих летчиков был оборудован ангар, в котором хранилась разнообразная «авиационная техника». На аккуратно сколоченных досках стояли авиамодели, сделанные в разное время. На полочках — инструмент, запасы тоненьких брусочков, резиновой ленты, бумага.