Сергей Мокроусов - Герой Советского Союза Борис Пирожков

— Ну что?

— Как дела?

— Неужели отстранили? — послышались шумные вопросы.

— Это несправедливо!

— Нет, Бориса наказали правильно, — остановив товарищей, сказал Георгий Добролюбов.

— А что он такого сделал? Молодец парень! — крикнул Димка Мордвин.

— А я считаю, что так поступать нельзя, — продолжал Георгий. — Ты только подумай, Борис, что будет, если каждый из нас начнет летать по-твоему. Это же анархия!

— Правильно, — поддержал Добролюбова Володя Сафонов. — Это просто воздушное баловство. А что если бы ты был в условиях военной обстановки? Там недисциплинированность может привести не только к невыполнению задания, но и к гибели товарищей по оружию.

Ребята оживленно зашумели. Разгорелся горячий спор. Борис стоял, опустив голову. Незаметно подошел инструктор.

— Очень хорошо, товарищи, что вас задел поступок Пирожкова. Нужно, чтобы каждый извлек из него урок для себя. Да и ты, Пирожков, тоже не вешай голову, а трезво все обдумай. Ценность советского человека состоит не только в том, что он честно трудится, но и в том, что правильно понимает свои ошибки, находит пути к их исправлению и старается, чтобы и другие не совершали подобные ошибки.

Полный тяжелых раздумий возвращался Борис домой. Этот случай явился для него хорошим уроком. Обычно дисциплинированный и собранный, он и сам скоро понял безрассудность своего поступка.

Прошло еще несколько месяцев. Успешно был окончен кружок планеристов. Начался набор курсантов в аэроклуб.

В числе рекомендованных для учебы в нем был Борис Пирожков. Вместе с ним поступали его друзья Георгий Добролюбов, Дмитрий Мордвин, Владимир Сафонов и другие.

Хотя все они были уверены, что их примут, ребята все же волновались. Их беспокоило одно — сумеют ли пройти медицинскую комиссию. Борис Пирожков сам видел, что из-за малейшего пустяка врачи выносили строгое решение: «К летной службе не годен».

Именно такие слова написаны и на листе Пирожкова. У него оказалось отличное зрение, крепкая мускулатура. Даже невропатолог, как придирчиво ни осматривал Бориса, не нашел ничего, что служило бы препятствием к поступлению в аэроклуб.

Только один хирург вынес суровое решение. Ему показалось, что у Пирожкова есть какой-то надлом в коленных суставах.

Как ни доказывал Борис, что у него нет ни надломов, ни трещин, врач был неумолим. Не изменило решения и вмешательство инструктора, который доказывал, что из Бориса Пирожкова получится отличный летчик.

На все эти доводы хирург невозмутимо отвечал:

— Медицина есть медицина. Ей лучше знать все недуги человека. Мне думается, что я правильно определил состояние коленных суставов Пирожкова. Но если вы так любите авиацию, то ведь не обязательно летать. Вы можете с успехом стать техником по самолетам.

Борис не соглашался с выводами врача. Он неотступно ходил за ним, упрашивал переосвидетельствовать его. Но все было напрасно.

Видя, как Пирожков болезненно переживает свою неудачу, инструктор кружка планеристов решил еще раз помочь своему лучшему курсанту.

— Пойдем вместе к председателю медицинской комиссии, постараемся обстоятельно поговорить с ним, доказать, что хирург ошибся в своем диагнозе, и нужно сделать новое переосвидетельствование.

Но председатель комиссии сказал инструктору:

— Заключение хирурга я отменить не имею права. Повторный осмотр Пирожкова членами нашей комиссии также не разрешен. Единственно, что я могу сделать, — это направить его на освидетельствование в вышестоящую медицинскую комиссию. Для этого нужно Пирожкову ехать в Свердловск.

Последние слова обнадежили Бориса, окрылили его, вселили надежду, что все же ему удастся поступить в аэроклуб.

— Хорошо. Готов хоть сейчас поехать в Свердловск.

— Ну что ж, получайте предписание.

Через день Борис Пирожков был в Свердловске. На стол. председателя медицинской комиссии он положил не только предписание, но и характеристику из кружка планеристов, отзыв инструктора, где говорилось об его успехах в летном деле.

— Ого, батенька мой, вы привезли с собой целую кучу документов, — весело начал пожилой врач с ромбами на петлицах. — Вижу и без них, что хотите стать летчиком, коль за сотни километров из-за трех слов хирурга прикатили сюда. Ну что ж, давайте показывайтесь, — сказал он и тут же приступил к осмотру.

Борис стоял ни жив ни мертв. Он понимал, что сейчас решается его судьба и от этого человека зависит, летать ему в голубых просторах или навсегда распрощаться со своей мечтой. Он не чувствовал прикосновений мягких пальцев хирурга, не слышал разговора, который вели между собой члены комиссии.

Наконец хирург выпрямил спину. Хотя осмотр и продолжался не больше пяти минут, Борис думал, что прошла целая вечность.

Лицо военного врача было серьезным.

«Неужели конец? Видно, напрасно я приезжал сюда», — подумал Борис.

— Ну что же, сынок, — начал хирург и умолк. Потом испытующе посмотрел на Пирожкова, бегло прочитал характеристику из планерного кружка, отзыв инструктора. Затем снова посмотрел на Пирожкова и только после этого произнес — Разрешаю принять в аэроклуб, — и рассмеялся. — Только уговор, учитесь там так, как и в планерном кружке учились.

От радости Борис не мог вымолвить и слова.

Видя его замешательство, врач весело добавил:

— А когда будете летчиком, не откажите в любезности — прокатите на самолете.

— Прокачу, с шиком прокачу, — ответил Борис, не скрывая своей радости.

— Ну вот, хотите учинить воздушное хулиганство. Этого я уж не терплю.

— Я сам не люблю воздушного хулиганства, а пролетим мы с вами на самой большой скорости.

— Вот это дело, — врач крепко пожал ему руку.

Так в Свердловске была окончательно решена судьба Бориса Пирожкова.

Снова потекли дни напряженной учебы. Отдыхать было некогда. Через несколько месяцев Пирожкова неожиданно вызвали к начальнику цеха. Там находился парторг Горбунов и секретарь комитета комсомола Лиза Катуль.

— Дело есть, Пирожков, — начал Горбунов. — Нашему цеху увеличили план в полтора раза. С заданием коллектив может справиться. Но в это должна включиться молодежь. Мы решили создать в нашем пролете комсомольско-молодежную бригаду. Как ты смотришь?

— Правильно, давно надо было ее организовать, — ответил Борис.

— И мы думаем включить в нее тебя, — начала Лиза Катуль. — Комсомольская организация дает тебе ответственное поручение. Решено назначить тебя…

— Бригадиром, — продолжая мысль Катуль, подытожил Горбунов.

Борис не ожидал такого исхода разговора и стал отказываться:

— Какой я бригадир. Сам еще неважно работаю. Потом учусь в аэроклубе. Мне будет трудно.