Филипп Вигель - Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Части пятая — седьмая

Более всего нужно определить обязанности поселян к помещикам или, как приличнее сказать, работников к своим хозяевам: ибо здешние помещики, будучи кроме состояния во всём равны поселянам, не иначе как их хозяевами считаться могут. Над проектом устава о Царанах работали два члена Совета Курик и Прункул; легко можно себе представить, как бедные крестьяне были пожертвованы, хотя при первом взгляде и покажется иным, особливо русским помещикам, что обязанности сии весьма не отяготительны. Над подобным же проектом много трудился сам бывший наместник Инзов; труд его был напрасен; ибо огромная тетрадь, им написанная, ничего путного в себе не заключает и совсем не соответствует цели своей. Может быть, благие намерения нового наместника в сем случае увенчаются желаемым успехом.

Мы мало говорили о сих жителях низшего здесь состояния. Их упрекают в лености; но где тот человек, который бы даром и для другого охотно работал? К тому же их потребности весьма умеренны, а теплота климата и плодородие земли, известно всем, располагают к бездействию. Они легковерны, как дети, и владельцы не одну силу, но и хитрость употребляют, чтобы более и более наложить на них тяжелое ярмо. Глядя на тех и на других, можно подумать, что видишь два разные народа, победителей и побежденных, простодушных дикарей Америки и жестокосердых завоевателей из европейцев. Отчего же такая разница? Как в Молдавии не было ни войска, ни художеств, ни наук, ни промышленности, и единственное средство к обогащению и возвышению были разные подлости и угождения страстям властителей: то все порочные сими способами пользовались, дабы возвыситься, всё лучшее осталось на дне. Положение сих людей становилось день ото дня нестерпимее, и хотя они самые покорные в свете и взбунтоваться бы не могли, но как терпение имеет пределы, то нельзя исчислить бедствий, могущих произойти, если бы сие положение еще продолжилось: еще год, и Бессарабия обратилась бы в пустыню; две трети её жителей, невзирая на гонения, претерпеваемые ныне христианами от турок, готовы были перебежать за Прут и Дунай; там нашли бы они других мучителей, но, верно, менее жестоких, чем здесь. Судьба к ним смягчилась; счастливая перемена в управлении области, воспоследовавшая в половине сего года, в сердцах их воскресила надежду, которая их, верно, не обманет.

Сколько есть еще предметов достойных внимания, которые описать бы нам следовало; например, надлежало говорить о здешнем духовенстве, о благотворном влиянии его на дела мирские в Молдавии и о устранении его от оных под русским правительством, о способах учредить с помощью его училища во всей области, которая в этом терпит совершенный недостаток. Надобно бы упомянуть о преосвященном Димитрии, добродетельном архипастыре, которого, к сожалению, мы только по слуху знаем; о архимандрит Иринее, который весь жар пылкой души своей и цветущих лет посвятил единственно добродетели, религии и образованию юношества; о человеколюбивом протоиерее Лончковском, постоянном и неутомимом защитнике простолюдинов и утешителе их в горестях. Особенно надлежало бы изобразить то, что всего лучше в Бессарабии: прекрасную её природу; сказать, как плодоносная земля её, быв, так сказать, поцарапана только, сторицей воздает за слабые труды земледельца; означить всё, что она производит и что при лучшем управлении она бы производила; показать, в каком состоянии находятся хлебопашество, садоводство, скотоводство и прочее и до какой степени совершенства всё сие доведено быть может; как бы легко было правительству при самомалейших попечениях предупредить несчастья, коим сей край бывает подвержен в неурожайные годы, [59]но тогда надобно бы было сделать статистику Бессарабской области. Мы не могли иметь сего намерения, ибо не имели ни времени, ни достаточных сведений, ни довольно способностей для столь обширного предприятия.

Мы не умели даже выполнить обещанного: хотели сначала, описывая беспорядок, представить и средства к истреблению его, причину болезни и способ к её излечению, но везде показали одно бесплодное, хотя сильное и усердное желание видеть конец бедствиям, опечаливающим одну из прекраснейших наших провинций.

По мнению всех благомыслящих наших соотечественников, несколько лет уже в Бессарабии поселившихся и знающих весьма хорошо настоящее её положение, прежде всего должно, раз навсегда, устроить судьбу резешей и царан, а потом смело приступить к преобразованию образования. Народ примет всё с благодарностью, ибо несчастные рады всякой перемене; станут кричать сотни две самозванцев-дворян, губителей народных, но как можно слушать их лай? Поднять палку — и все замолчат. Сделать преобразование также не весьма трудно: стоить только основанием его взять наше учреждение о губерниях, область назвать губернией, а цынуты уездами. Во всех частях управления употребляется русский язык и соблюдается русский порядок; остается только одна гражданская часть; введение в нее русских законов со всем их несовершенством было бы благом для сей земли и в тысячу раз предпочтительнее тому сумбуру, который доселе царствовал. «Мудрые законодатели, — говорят они, — светильники юриспруденции, образованные в чужестранных университетах, с германским хладнокровием рассуждают о благоразумных и осторожных мерах, кои правительству принять нужно к постепенному улучшению всех отраслей управления и к изданию, наконец, кодекса, приличного народному духу молдаван. Всё сие, конечно, они со временем совершить могут. Когда мистик Стурдза составлял дипломатические фразы, писал для графа Каподистрии красноречивые донесения о благоденствии, коим наслаждаются новые подданные России, и чрез сие обманывал Государя, министра, и, мы хотим думать, самого себя: тогда Бессарабия быстрыми шагами шла к той бездне, на краю которой мы теперь ее видим. Итак время ли теперь дожидаться свободных минут и счастливых вдохновений господина Брунова? (так говорят сии староверы) Да и к чему же напрягать все силы ума своего, призывать в помощь глубокие свои познания, когда представляются самые простые и легкие средства? А ларчик просто отпирался. Но положим (всё они же говорят), что г. Брунову удастся импровизировать уложение. Какая от того польза государству, и долго ли нам будет в каждом его углу видеть особые законы? Теперь Бессарабия в числе лоскутков, пришитых к России на живую нитку; не лучше ли во сто раз, чтобы она приросла к ней, вошла в общий состав государства и разделяла отныне участь прочих его жителей? Всё к тому готово: исповедуя одну с нами веру, имея произношение совершенно сходное с нашим [60], имея в языке своем множество славянских слов, ни один народ так скоро обрусеть не может как молдаване». Вот как сии господа толкуют; мы не беремся опровергать их суждения, а предоставляем сие людям, более нас сведущим.