Филипп Вигель - Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Части пятая — седьмая

Одна московская дама спросила у одного английского путешественника, какой чин имеет Питт? Тот никак не умел отвечать ей на это. Тогда генеральство ездило цугом, а штаб-офицеры четверней. «Ну, сколько лошадей запрягает он в карету?» спросила она. «Обыкновенно ездит парой», отвечал он. «Ну, хороша же великая держава, у которой первый министр только что капитан», заметила она. Многие и поныне готовы еще так думать.

Еще прежде этой проделки Курика, Воронцов позаботился в это критическое время о поручении Бессарабской области верному и надежному человеку. По его избранию управляющим на время войны назначен приверженец его, Таганрогский градоначальник Дунаев, с сохранением прежней должности. Он приехал в Одессу в одно время со мной, и я имел случай мимоходом с ним познакомиться. Он мне показался тоже человеком армейским, но гораздо более смышленым, чем Богдановский. Пребывание в Таганроге покойного Императора, его болезнь, кончина, потом пребывание Императрицы от начала осени до весны, поставила его в необычное тревожное состояние, от которого едва мог он отдохнуть. Управление Бессарабией довершало расстройство его рассудка; в конце, кажется, этого года он сошел с ума и вскоре потом умер.

Уверяет, будто Воронцов сказал «что дьявол изобрел таможни, а Господь Бог, во благости Своей, послал контрабанду». Может быть, это относится к Одессе, ибо действительно без сей последней она бы много потеряла. Город богатеет, но какая от того прибыль казне, то есть государству, то есть России? Два предместья Пересыпь и Молдаванка населились, красиво обстроились контрабандистами и всякого другого рода грабителями. Как уверяли меня, недавно к их операциям присоединились честные немцы колоний Гросс-Либенталя и Лустдорфа.

Точно также как уездный городок Аккерман, благодаря соседству Одессы, вырос до шестнадцатитысячного населения.

Г. Хлюстин, который по имени должен бы быть совершению русским человеком; сестра, его вышедшая в Париже за француза, всегда подписывалась née de Custine.

Не говоря об Англии и об англиканской вере, у протестантов только в Швеции и Дании сохраняется звание епископов. Они то же, что у нас генерал-суперинтенденты, с равными им правами. Нельзя себе представить, до такой степени имя епископа ненавистно лютеранам. У нас всего только был один, первый и последний, Сигнеус, и тот в сем звании переведен из Финляндии, после завоевания её. Король Прусский, который так любил подражать всему тому, что видел в России, учредил в своих владениях два епископства, Бранденбургское и Померанское.

Записка эта в первый раз напечатана, без имени сочинителя, в I-й книге Чтений Императорского Общества Истории и Древностей при Московском Университете 1864 года, но по списку неверному и неполному. П.Б .

Ныне в Керченском музее. См. «Исследование Тмутараканского камня с русскою надписью, Григория Спасского». Спб. 1844 г. П.Б.

Кинбурн или Киль-Бурун и Акиль-Бурун, то есть, Ахиллов нос или мыс, есть крепость, построенная турками на остроконечности Таврической губернии, где кончается лиман Днепра и начинается Черное море, против Очакова и подле длинного острова, Тондры, где, равно как и на мысу сем, было Ахиллово ристалище и праздновались игры в честь сего полубога.

Строить города на неприятельской земле и посреди войны есть древний обычай у русских царей. Еще до Петра Великого и Петербурга выстроен Иваном Васильевичем Свияжск, в 30 верстах от Казани, во время осады сего города.

Сей несчастный хан согласился ехать на житье в Воронеж с 800 тыс. руб. жалованья. Недовольный чем-то, он после изъявил желание отправиться в Константинополь; согласились на то, желая от него отделаться, а его в турецкой столице ожидала честь быть удавленным шелковой веревкой.

В 36-ти верстах оттуда построен был в тоже время Овидиополь в честь Овидию, который из ссылки своей в древней Мизии не только за Дунай, но и за Днестр будто бы иногда перебирался. Весьма неравною участью пользуются города Овидия и Улисса.

Достоверно знают в Одессе, что из сей суммы выплачено старшему брату Скасси, только шесть тысяч франков, остальное за ним пропадает. Доктор пишет ко всем, жалуется, называет своего единоутробного мошенником, разбойником, а тот тому только смеется.

Народ называет эту гору просто Митридат. Говорят: «я был на Митридате, я пойду на Митридата».

В армянском городе Нахичевань, подле Таганрога, житье еще хуже этим невольникам. Как город сей многолюднее, богаче Керчи и весь населен армянами, то защитить русских крепостных людей совершенно некому. Последний мясник имеет собственных слуг и обращается с ними, как европейцы с неграми. Жребий их облегчается, когда они принимают армянскую веру.

Господин Бларамберг столь страстно любящий древность, имеет еще другую страсть: говорить каламбуры и играть словами. В нетерпении своем он говорит: «Il faut absolument que je mette la griffe sur ce griphon», на что ему кто-то отвечал: «Cela sera diffielle, parceque m-r Graperon а mis le grappin dessus».

Таганрогский градоначальник называется также Ростовским, Нахичеванским и Мариупольским.