Виктор Володин - Неоконченный маршрут. Воспоминания о Колыме 30-40-х годов

На Игандже оставались только работники полевых партий, которые заканчивали отчеты, подготавливались к полевым работам и прямо оттуда выезжали в поле. Помню, как П. Н. Котылев писал рецензию на отчет В. М. Шкрабо и возмущался тем, что В. Т. Матвеенко и Б. Л. Флеров додумались до того, чтобы послать такого малознающего и неопытного человека на такую ответственную и серьезную работу, как рекогносцировочная геологическая съемка и поиски в пятисоттысячном масштабе.

Опустела Иганджа. Главным был здесь теперь А. Л. Лисовский, который, помню, занялся одно время борьбой с браговарением, распространившимся среди любителей спиртного. Помню, он обнаружил и конфисковал большую бадью браги у Г. Т. Кривошея, жившего тоже в нашем доме.

Наступило время отъезда полевых партий. В поселке воцарились тишина и безлюдье. Бывшие мои сотрудники уехали теперь с другими начальниками партий. А. Н. Парфенюк поехал с А. Ф. Михайловым на Охотское побережье, М. Дорохин поехал с С. И. Кожановым на Теньку. Оставался только П. И. Авраменко, который, как и я, собирался ехать в отпуск на «материк», как было почему-то издавна принято говорить в этих краях. Это было связано с тем, что сюда и отсюда люди ездили только морем.

Наконец я тоже окончил и сдал свой отчет, и мне нужно было ехать в Усть-Омчуг, чтобы оформить документы для поездки в отпуск и временно до отъезда работать в отделе подсчета запасов. По графику я, мой брат, который сдавал уже свои дела старшего геолога рудника «Бутугычаг» новому геологу Хамицаеву и П. И. Авраменко, должны были отправляться вторым рейсом теплохода «Феликс Дзержинский».

Мой переезд в Усть-Омчуг совпал с весенним паводком и распутицей. Паром на Детрине уже несколько дней не работал, и потому на автодороге было пустынно — машины не ходили. Но нам нельзя было терять времени на ожидание, и потому мы с П. И. Авраменко решили двигаться туда пешком, надеясь втайне, что, может быть, попадется какая-нибудь попутная машина. Мы даже захватили с собой в виде валюты для расплаты за проезд алюминиевую фляжку со спиртом, выменянным мной у Е. П. Машко за винчестерские патроны.

Приблизительно 19–20 мая перед вечером отправились мы в путь. Вещи свои я бросил у кого-то из остававшихся, попросив отправить их в Усть-Омчуг с первой оказией.

Слева направо: Петр Авраменко, Виктор Володин и двое рабочих на ручье Именинник левого притока Бургагылкана. Фото 1951 г.

Бодро шагали по пустой безлюдной дороге весь вечер и начало ночи. Потом в полуночных сумерках развели костер на берегу речки и пытались немного подремать. Но почему-то это не получилось, хотя комаров еще не было и они еще не могли мешать. Затем пошли дальше.

У П. И. Авраменко было множество знакомых среди дорожностроительных прорабов. Поэтому утром мы зашли к первому из них, прорабу на 118-м км дороги, прошагав уже 26 км от Иганджи. Там мы отдыхали недолго. Поспали, выпили по «рюмке чаю» и зашагали дальше. К вечеру преодолели перевал 135-й км и на 143-м км дороги в пос. Росомаха, состоявшем из 2–3 домиков, зашли к другому прорабу. Там мы отдохнули, переночевали, а утром гостеприимный хозяин с женой уговорили нас не идти сейчас, а подождать дорожную автомашину, которая непременно должна пройти в сторону Усть-Омчуга около 2 часов дня.

Уговорить нас было нетрудно, потому что перспектива оставшуюся часть пути ехать, а не идти, была заманчива и хотелось еще продолжить отдых после утомительного перехода, проделанного накануне. Я провел этот день за перечитыванием «Драмы на охоте» А. П. Чехова, сидя на свежем воздухе перед домом близ дороги. Погода была чудесная, и комаров еще не было. Ласково припекало солнышко, но машина так и не пришла до вечера.

Пришлось переночевать там вторично, но утром, уже не слушая хозяев, уверявших, что сегодня уж машина будет обязательно, мы тронулись в дальнейший путь. Об этом нам пришлось слегка пожалеть, когда, пройдя около 20 км, мы были настигнуты машиной, которая подобрала нас и повезла к Усть-Омчугу на берег Детрина.

Паром-самолет все еще не работал, мы переправились на лодке, потом долго брели по затопленному левому берегу Детрина и, наконец, прибыли в Усть-Омчуг.

Паром-самолет — это остроумное устройство, применяемое на быстрых реках. Он укрепляется на длинном тросе, зачаленном на одном из берегов реки. Поворотом парома при помощи руля заставляют его принять положение под острым углом к направлению течения, и тогда он двигается очень быстро к противоположному берегу, подгоняемый тем же течением.

По такому же принципу устраивается и переправа на лодках. По тросу, протянутому поперек реки, катится ролик с прикрепленными к его обойме двумя другими тросиками разной длины, из которых более длинный прикреплен к корме, а другой — к носу лодки. Разница в длине тросиков заставляет лодку принять положение под острым углом к направлению течения, которое и гонит ее от одного берега реки к другому.

В Усть-Омчуге меня временно приютил наш начальник планового отдела Юрий Иванович Рождественский. Но я жил у него вместо уехавшего в командировку Виктора Ивановича Копоткина недолго, всего один или два дня, так как потом сам поехал на Бутугычаг, чтобы заказать там в кузнице геологические молотки. Но движения на трассе еще не было. Много часов провел я на ней у поселка в ожидании машины, но не дождавшись ее, поздним вечером начал неторопливо шагать по ней в нужном направлении, продолжая надеяться, что меня все-таки догонит и подвезет какая-нибудь машина. Но я шел и шел всю сумеречно-белую ночь и утро, встретив восход солнца на перевале, и шагал дальше, пока мне не подвернулась все ж таки попутная машина, везущая дрова на рудник.

Я не дошел до рудничного поселка всего около 12 километров, прошагав за ночь и утро больше 40 км. Удивительно мне было и тогда, что я совсем не ощущал усталости. Дала себя знать тренировка в походе от Иганджи. Я уже втянулся в ходьбу.

Шли уже последние дни предвоенного мира.

Вернувшись в Усть-Омчуг после трехдневного пребывания на Бутугычаге, я поселился уже в доме ИТР № 2 у знакомого еще по Криворожскому бассейну главного геолога ТГПУ Андрея Михайловича Ковалева. В комнате у него жил и его помощник-маркшейдер Малыгин. Теперь нас стало трое.

Усть-Омчуг уже в это время был гораздо более людным поселком, чем была Иганджа даже в дни своего полного расцвета. Здесь еще не было клуба, но была довольно большая столовая, в которой регулярно демонстрировались кинофильмы. Для этого после ужина столы убирали к стене, ставя их один на другой, в зале вешали экран и ставили скамьи. Народу в поселке было так много, что среди встречных на улице больше половины было незнакомых. Одна из сотрудниц отдела, в котором я стал работать, шутила, что здесь больше похоже на Москву и поэтому лучше, чем на Игандже.