Михаил Пашкевич - Афганистан: война глазами комбата

Для оборудования крепостей пришлось бросить все силы и средства, имеющиеся в распоряжении генерала Барынькина. Он придавал этим боевым действиям огромное значение. Надев бронежилет и каску, генерал лично посетил все крепости, посмотрел, какой объем работ предстоит выполнить, потребовал делать все так, чтобы потом не пришлось вновь возвращаться к этому вопросу.

Оборудование застав приходилось часто прерывать, и тогда все брали в руки оружие и совместно с «блоком» прикрытия отражали нападение противника. Так прошел первый день.

Особенно активно мятежники нападали на первую крепость, боем за которую начался второй день.

Утром 6 февраля в районе крепости было подозрительно тихо. «Блок» насторожился. Личный состав работал с утроенной энергией, без перерывов. Все понимали, что это затишье перед большой бурей. Около И часов перед заставой, метрах в пятидесяти, упала 82-мм мина. И, словно по команде, мины начали ложиться так плотно, что стало ясно: огонь корректируется откуда-то с соседних крепостей. Сразу же после первых разрывов личный состав, побросав инструменты, поспешил к оружию и в укрытия. Возле входа в блиндаж столпилось человек десять. Мины падают с подозрительной точностью. К танку, стоявшему в окопе, метнулся старший лейтенант Игорь Плоп. Сзади взрыв, и он не добегает до танка. Вот мина падает рядом с кабиной автомобиля, из которого только что выпрыгнул водитель рядовой А. Мороз.

Олег Мороз, водитель машины ГАЗ-66 первой роты охраны, носил бревна для оборудования смотровой вышки. К моменту начала обстрела он выполнил почти всю свою работу. Осталось последнее бревно. С ним он и вошел на территорию новой сторожевой заставы, когда метрах в двадцати пяти впереди него на крыше строения произошел взрыв. Олег подумал: «Ну, саперы, с ума посходили — на крыше взрывают». В направлении к убежищу бежали солдаты и что-то ему кричали. Но что именно, он не понял. И тут Мороз поднял голову вверх и увидел: прямо на него сверху падает какая-то черная точка (полет мины виден невооруженным глазом).

Мина, коротко свистнув, упала в нескольких сантиметрах от его ног. Мороз открыл глаза. Вокруг почти ничего не изменилось. Так же бежали к укрытию солдаты, но неподалеку от него лежал на земле рядовой Артюхов, а чуть подальше еще кто-то. Дикая боль обожгла все тело. Обстрел заставы, мина, разрыв — все это мгновенно воспроизвело сознание. Превозмогая боль в ногах, он начал отползать в сторону, надеясь укрыться за дувалом. Опираясь на руки, сделал несколько движений, но от нестерпимой боли в глазах потемнело. Тут Олег решил позвать на помощь, однако вместо крика из горла вырвался только хрип. Он опять потерял сознание.

Олега положили в БМП и отправили в медсанбат…

От мин нигде нет спасения: ни в окопе, ни за дувалом, ни в яме. Миномет — страшное оружие. В нескольких метрах от меня падает очередная мина. Чем-то сильно бьет по лицу и ногам. Провожу рукой по лицу, крови вроде нет, голова соображает. Рядом на земле лежит Иван Истрати, у него по щеке течет струйка крови. Поднимаемся и вдвоем перебегаем за дувал. Там же сидит группа солдат. Они помогают мне сделать Ивану перевязку. Заодно перевязывают и мою раненую ногу. К счастью, ранения легкие.

По предполагаемому месту расположения огневых позиций минометов мятежников начинает бить наша артиллерия. Через некоторое время минометный обстрел прекращается. Эвакуируем раненых в медсанбат. Артиллерия продолжает вести огонь по целям в «зеленой зоне». Через три часа от Шафака пришел посыльный с просьбой прекратить огонь и начать переговоры. В 16 часов меня привезли в медсанбат.

Медицинский батальон и инфекционный госпиталь находились рядом, разделял их только высокий глиняный забор с натянутой поверху колючей проволокой. За два года службы в Афганистане лично мне самому пришлось лечить здесь и гепатит, в простонародье «желтуху», и малярию, и два ранения. С огромной теплотой вспоминаю врачей, медсестер, санитарок, весь обслуживающий персонал.

Мне не раз приходилось наблюдать, как медсестры сдавали свою кровь, а если нужной группы не находилось, бегали, ездили на машинах по частям, искали людей с нужной группой крови. Врачи-хирурги делали, казалось бы, совершенно немыслимые операции. Спасали людей с такими сложными ранениями, что нормальному человеку, живущему в мирных условиях, это невозможно представить даже в теории. Такими врачами были майор Григорьев и майор Виктор Ампилов. Многие раненые прошли через их руки. Многие, возможно, и фамилии этих людей не запомнили, но именно они своим трудом, своим врачебным искусством вернули к жизни, я полном смысле этого слова, десятки и сотни раненых солдат и офицеров. Именно такие врачи своим отношением к делу, скромностью в жизни могут служить живым примером не только нынешнему, но и будущему поколению военных медиков.

Через несколько дней, с неизвлеченными осколками из ноги, я был выписан из медсанбата под наблюдение батальонного врача.

Медленно, но неуклонно приближался срок замены. Дождались смены и улетели на Родину старший лейтенант Петр Васильевич Пономарев, капитан Андрей Григорьевич Майоров, майор Александр Арсентьевич Соколов. На их место прибыли новые офицеры, а с ними появились новые заботы и тревоги. Их нужно научить воевать, беречь свою жизнь и, самое главное, беречь жизни своих подчиненных.

Если бы меня спросили, что самое главное для себя я вынес с этой войны, я бы не задумываясь ответил: «Уверенность в нынешнем поколении наших мальчишек, не по своему желанию оказавшихся втянутыми в эту страшную кровавую трагедию. И переживших это испытание достойно, не прячась за спины, честно выполнивших свой мужской долг!» И моей главной задачей как человека, как командира было сделать все, чтобы они вернулись с войны живыми.

Может, в своей работе я был с кем-то чрезмерно резок, возможно, кто-то был мною незаслуженно наказан. Что поделаешь, в тех условиях не всегда было время, чтобы все прикинуть и взвесить.

Всем нам там было трудно. Но когда пришло время уезжать из Афганистана, при прощании со всеми на глазах выступили слезы. Слезы обиды от невозможности забрать всех с собой.

28 мая 1988 года самолет Ил-86 взлетел с Кабульского аэродрома, покружил, набирая высоту, и взял курс на Ташкент. Позади остались 24 месяца, по официальной статистике Министерства обороны исчисляемые как один за три.

У генерала В. Куценко есть такое стихотворение: