Михаил Пашкевич - Афганистан: война глазами комбата

Просьба Бахира заключалась в следующем: советские подразделения, артиллерия, сторожевые заставы не должны вести огонь по его территории. А он в свою очередь гарантировал, что из его зоны ответственности не будет вестись огонь ни по гарнизону, ни по нашим заставам. Вместе с тем обеспечить, чтобы не минировалась дорога до первой сторожевой заставы и не обстреливались колонны, идущие по ней, он в силу малочисленности своей группы гарантировать не мог.

Но даже и такие условия меня устраивали. Необходимо было использовать любые возможности для обеспечения безопасности своих застав. Очень важным в этих отношениях являлось то, что Бахир поддерживал контакт с формированием Ширголя, который был не против перейти на сторону правительства на условиях, выработанных в результате политики о прекращении огня. Местные органы МГБ через Бахира вступили в контакт с Ширголем.

Для осуществления выхода Ширголю требовались боеприпасы. Передавать их было решено через сторожевую заставу №1 «Саяд». Люди Бахира с большой предосторожностью принесли на заставу небольшую партию различных боеприпасов. Через несколько дней, подав условленный сигнал, к заставе вышли люди Ширголя. Так началась подготовка в выходу формирования мятежников и переходу их на сторону правительства.

Для обсуждения всех связанных с этим вопросов была организована встреча Ширголя и представителя из Кабула.

Впервые мне представилась возможность лично увидеть человека, заявившего о себе особой жестокостью и непримиримостью к существующей власти. Это был невысокого роста, хорошо одетый, симпатичный молодой афганец с обаятельной улыбкой. Совсем не похожий на того «духа», какого рисовало мое воображение. Общаясь с Ширголем, в дальнейшем я неоднократно убеждался в его личной смелости и способности принимать обдуманные и грамотные решения.

В одном из совместных наших боев случилось так, что у Ширголя не оказалось под рукой автомата. Тогда он, сняв с головы традиционную для афганцев чалму, которая, кстати, выдавала его, надел шлемофон и, не прячась от пуль, стал хладнокровно снаряжать пустые автоматные магазины и подавать их мне и моим товарищам.

Бандформирования ближайших территорий, узнав о намерениях Ширголя, решили воспрепятствовать его выходу из «зеленой зоны», вплоть до физического уничтожения. Завязался бой между формированием Ширголя и бандами инженера Хашима и Шайна. Ситуация начала складываться не в пользу Ширголя. Тогда в бой вступили две наши заставы и вышедшая для прикрытия бронегруппа батальона. В результате этих действий группа Ширголя, вынося с собой раненых и убитых, смогла выйти из «зеленой зоны» под защиту наших сторожевых застав. За оказанную помощь личный состав, принимавший участие в операции, удостоился афганских правительственных наград.

После выхода я задал Ширголю вопрос: «Как в дальнейшем планируете свою жизнь?» После некоторого раздумья он ответил, что правительство предлагает ему командовать батальоном где-нибудь в другом месте, но он хочет охранять мирную жизнь людей именно в этом районе, где и воевал. Свое желание он осуществил.

В сентябре 1987 года Ширголя назначили командиром батальона с дислокацией в зоне ответственности роты капитана Майорова. Мятежники других бандформирований начали активно обстреливать и даже атаковать батальон Ширголя. Совместными усилиями мы отбивали нападения. Когда мятежники поняли, что прямые боевые действия не приносят успеха, они решили убить Ширголя.

Однажды ночью на дом, где он ночевал, его противники совершили нападение. Телохранитель Ширголя был убит сразу, а сам он, отстреливаясь из пистолета, выпрыгнул из окна второго этажа. При падении сломал обе ноги, но нашел силы заползти в виноградник. В это время подоспели верные ему люди и оказали помощь. Мятежники, поняв, что с Ширголем им не справиться, постепенно смирились с тем, что еще одна значительная территория перешла под контроль правительства.

Другое бандформирование в «зеленой зоне» — Чарикар возглавлял представитель ИПА Доктор Шафак. Оп пользовался неограниченной властью на большой территории, но также избегал контакта с нами. По рассказам местных партийных руководителей, в 1984 году у Шафака были неплохие отношения с командованием гарнизона, но потом на почве несогласия по каким-то вопросам он их порвал. И вновь вступать в контакты желания не проявлял. Мы предпринимали всяческие попытки связаться с Шафаком. Через командира сторожевой заставы попробовали установить связь с одним из подчиненных ему командиров отряда мятежников. Вот что писал мне старший лейтенант Дорош в своем докладе, переданном через мальчишку-посыльного:

«1. Посредник от имени главного ((бородача» передал, что на встречу он не согласен. Согласен только на переписку.

2. Вероятней всего, «ниточку» будут встречать. Получили такое указание «сверху». Ведут наблюдение.

3. «Бородач» через посредника просил «окурок». За это предлагает несколько вариантов, начиная с денег и до передачи пленных, если такие будут. Из всего видно, что «бородач» боится Шафака. По данному вопросу все».

Смысл этого письма ясен без дополнительных пояснений. «Бородач» — это полевой командир мятежников, имеющий свои посты в шести населенных пунктах, Мулло Касым. «Окурок» — это 5,45-мм укороченный автомат, пользующийся величайшим спросом у мятежников. «Ниточка» — это наша колонна. В другой раз Мулло Касым прислал мне со своим доверенным лицом записку следующего содержания:

«Командиру постов охраны в населенном пункте Суфьян. В ответ на Ваше письмо предлагаю следующее: предъявитель данного письма является нашим компетентным лицом, и, если у Вас есть что-то срочное, можете с ним переговорить. Так как наши высокопоставленные командиры не знают о нашей договоренности, возможно в ближайшие дни по данному вопросу направим дополнительное письмо.

С уважением, командир мятежников н. п. Суфьян.

19.10.1366 г.».

Совсем другого содержания письмо поступило от более высокой инстанции.

«Советским военным советникам.

1. В связи с тем, что вы являетесь агрессорами, встреча не состоится.

2. Солдата согласны выпустить, если отпустят Кабира.

3. Советские заставы нам очень сильно не мешают.

4. Все дальнейшие переговоры через старейшин, которые компетентны в даче гарантий.

Представитель ИПА в н. п. Суфьян».

И хотя правительство Афганистана принимало серьезные и разносторонние меры по урегулированию затянувшегося военного конфликта, диалог с руководителями мятежников шел трудно, порой со срывами и обоюдным невыполнением взятых обязательств. Но все же шел, а значит, меньше подвергались опасности наши военнослужащие на заставах, дорогах и в гарнизоне. Диалог шел, а это лучше, чем разрывы снарядов и треск пулеметов.