Михаил Пашкевич - Афганистан: война глазами комбата

Личный состав заставы увидел, как из-за поворота выскочил БРДМ. Кто там сидит — видно не было. БРДМ все больше набирал скорость, подъезжая к повороту на заставу. Слышно было, как рычит коробка передач. Вероятно, водитель пытался включить пониженную скорость, но у него это не вышло. Человек, сидевший над водителем, наклонив голову вниз, что-то туда кричал. Машина, проскочив поворот, все больше скатывалась под уклон. Опа набирала скорость и неслась прямо на мост через реку Панджшер. В оцепенении все смотрели на бортовой номер БРДМ, несущегося мимо заставы. Номер был ротный. В это время БРДМ, въехав на мост, ударился правым бортом о перила. Вниз на камни в реку что-то упало. БРДМ, отлетев от перил, стремительно проскочив середину моста, сбив ограждения, рухнул вниз, на камни. Удар оказался такой силы, что башня машины, как мячик, отлетела в сторону. Опомнившись, солдаты заставы, забыв об опасности, бросились вниз к реке. Старший лейтенант Набиулин лежал на месте водителя, придавленный разными железками, с переломами костей грудной клетки и ног. Он был без сознания. Штатного водителя, сидевшего в башне, вместе с ней выбросило из БРДМ, он лежал неподалеку на камнях. Лейтенант Верещагин отделался испугом: из ушей у него шла кровь, он мотал головой и ничего не говорил. Всех их перенесли на заставу. Через некоторое время, придя в себя, Верещагин смог сказать, что с ними был еще один человек. Его нашли в воде, он был уже мертв.

Через час на заставу приехали командование батальона, врач и командир роты Галочкин. Обезболивающее, введенное Набиулину, начало действовать. Он, временами приходя в себя, открывал глаза, плакал и просил автомат, чтобы застрелиться. Увидев Галочкина, сделал попытку подняться: «Командир, я подвел тебя. Если можешь — прости!» — и потерял сознание. Через неделю в госпитале он скончался.

С первых дней пребывания в Афганистане я стремился наладить дружественный контакт не только с местным руководством, но и с населением окрестных кишлаков. В середине июля должна была состояться моя первая встреча со старейшинами кишлака Аруки. К этому готовился тщательно. Думал, на какие темы будем с ними разговаривать, что и какими словами я им скажу. В назначенный день с представителями местных органов власти мы прибыли к месту встречи. Велико было мое удивление, когда там я увидел одних только детей. Выяснилось, что все взрослые находятся в мечети н «творят» намаз.

Примерно минут через сорок стали подходить старики и рассаживаться вдоль дувала. Собралось их человек девять. Я стал им говорить, что мы здесь для того, чтобы оказать помощь афганскому народу, что я новый командир всех сторожевых застав, что буду находиться здесь два года и что все вопросы будем решать совместно. Один из афганцев поинтересовался, сколько мне лет и есть ли у меня дети. Я ответил.

Сгорбленный седой старик, опиравшийся на деревянную палку, спросил: «Почему мы должны поддерживать правительство? Где их дети? Кто в Париже, кто в Вене! А наши — здесь». И показал палкой на маленькое мусульманское кладбище.

На этом первая встреча закончилась. Мне она принесла большую тревогу и множество вопросов для размышления. Так, пытаясь найти общий язык с местными жителями, я то там, то здесь встречался с ними, объясняя, кто мы такие и зачем мы здесь. Но какие доводы могут успокоить стариков, женщин и детей, если каждый день идет война, продолжающая разрушать их жилища, давить танками виноградники, забирать все новые и новые жизни.

Заручившись согласием генерала Барынькина, я избрал другой способ решения проблемы безопасности своих людей: запасался мукой, рисом, полностью заправлял топливозаправщик керосином и вместе с бригадой военных медиков выезжал в кишлаки. В наиболее ответственных случаях ко мне присоединялись представители местных властей, различных наших органов.

Такие приезды собирали толпы людей, в основном стариков, подростков, детей, женщин. Конечно, они собирались не потому, что горели желанием встретиться с нами, в большей степени их привлекали продукты и керосин, но для меня это было не столь важным. Главное, что местные жители начали понимать наше стремление к мирной жизни. Они постепенно стали принимать меня за человека, способного решить определенные проблемы и облегчить им жизнь. На таких встречах возникали долгие разговоры обо всем, высказывались просьбы, чтобы мы не ездили по виноградникам, не прокладывали себе каждый раз новые дороги. Я пояснил, что старые дороги минируются, а на меня возложена ответственность за жизнь моих людей. На одной из встреч старейшины согласились побеседовать с полевыми командирами мятежников, чтобы те не минировали дороги к двум сторожевым заставам. Я в свою очередь пообещал водить колонны только по старым дорогам. Так постепенно зарождалось взаимопонимание.

Как-то на очередной встрече со старейшинами Гуджирхеля один из сотрудников ХАД [5] ХАД — министерство внутренних дел Афганистана. показал мне на высокого, с седеющей бородкой, старика.

— Это родной брат инженера Хашима, главаря мятежников в «зеленой зоне» от ИОА [6] ИОА — партия Исламское общество Афганистана. .

Хашиму 28 лет, окончил технический университет в. одной из европейских стран, самый агрессивно настроенный полевой командир. Мы вежливо пригласили брата инженера Хашима встретиться на одной из сторожевых застав, он согласился. Многих вопросов коснулись мы в ходе более чем двухчасовой беседы. Решили, что брат лично отнесет мое письмо и передаст в руки Хашиму без свидетелей. Через пять дней он вернулся, никаких письменных ответов Хашим дать не согласился. Брата же предупредил, что, если тот хоть раз еще посмеет прийти к нему с подобным поручением, он застрелит его собственной рукой.

Но ничего. Капля камень точит…

Между рекой Панджшер и речушкой Барикав, на довольно обширной территории, располагалось достаточна большое и хорошо оснащенное формирование мятежников под командованием Ширголя. На вооружении у него были ДШК, минометы, гранатометы, много стрелкового оружия. Если соединить все заставы капитана Майорова одной линией, то получалась кривая, формой напоминающая разрубленную пополам по длине восьмерку. В ее верхней полуокружности и находилась территория Ширголя, в свою очередь вплотную прилегающая к местности, занятой формированием под командованием инженера Хашима. В нижней части воображаемой восьмерки действовала банда Аракат во главе с неким Бахиром. В группу входило около 40 человек. В основном это были жители кишлаков, расположенных в указанной зоне. Особой активностью группа не отличалась.

Земля тут была плодородная и давала большой урожай винограда. Мирные жители устали от войны, от артиллерийских обстрелов, от постоянного страха, оттого, что не было нормальных условий для жизни и работы. Поэтому сам Бахир и весь его отряд не были заинтересованы в активной войне. И в то же время прямого контакта с представителями правительства Афганистана они избегали. Но, желая обеспечить мир на своей территории, Бахир решился выйти на контакт с представителями местных органов ХАД, а через них и с командиром нашей сторожевой заставы.