Иван Травкин - Всем смертям назло

К морякам обратился адмирал Трибун. Он сказал, что наши подводники делами своими опровергли ложь фашистов о том, что Балтийский флот уничтожен.

— Несмотря ни на какие трудности, вы в течение всей летней кампании выходили в суровую Балтику и топили вражеские суда на огромном пространстве от Ботнического залива до предпроливной зоны. Пятьдесят шесть потопленных вражеских транспортов и боевых кораблей — таков боевой счет наших подводников за навигацию прошлого года.

— Но, — предупредил адмирал, — успехи не должны кружить нам голову. Враг еще силен, его надо бить, бить до тех пор, пока на Балтике не останется ни одного судна под фашистским флагом. Вас тем более обязывает к этому славное гвардейское звание.

От имени нашего экипажа выступил старшина группы мотористов А. Н. Лебедев. Он служит на «Щ-303» столько же, сколько и я, — еще с 1936 года. Лебедев горячо поблагодарил командование за высокую оценку труда подводников. Потом сказал:

— Я вспоминаю первую блокадную зиму в Ленинграде. На наших глазах умирали от голода и вражеских бомб женщины и дети. И не будет нам покоя, пока сполна не рассчитаемся с фашистами за страдания, кровь и слезы нашего народа.

Мы получили много приветственных телеграмм и писем. Поздравляли нас моряки других кораблей. Писали матросы и офицеры, ранее служившие на «Щ-303».

Прислал своим друзьям привет и бывший рулевой нашей лодки старшина Николаев, ушедший сражаться на сухопутный фронт. С гордостью мы узнали о боевых делах нашего товарища.

.. Это было в первое лето войны. На одном из небольших островов в Балтийском море сражалась горстка советских моряков. Гитлеровцы решили овладеть островом во что бы то ни стало. «Мессершмитты» на бреющем полете прочесывали его вдоль и поперек пулеметными очередями. На остров высадился многочисленный вражеский десант. Из оборонявшихся в живых остались только двое — старший краснофлотец Николаев и его друг. Оба моряка, уже раненные, скрылись в лесу и оттуда наблюдали за врагом. Они видели, как фашисты выгружали орудия, спешно окапывались. Ночью два друга пробрались на берег. Столкнули в воду валявшиеся на отмели бревна, стянули их ремнями и пустились на этом плотике в море.

Днем их заметил вражеский самолет. Застрекотали пулеметные очереди. Притворившись мертвыми, погрузив головы в воду, матросы слушали, как стегают по волнам свинцовые прутья. Наконец самолет улетел.

Миновала еще ночь. В море разыгрался шторм. Ремни, связывавшие бревна, разбухли, стали скользкими, того и гляди плот развалится.

На четвертый день друзей прибило к какому-то острову.

— Если и здесь фашисты, — сказал Николаев, — будем драться до последнего патрона.

Матросы брели обнявшись, поддерживая друг друга — от истощения и ран они совсем ослабели. На берегу увидели брошенные немецкие орудия без замков, винтовки, ящики с патронами. Остров был пуст. На горизонте показался катер. Далеко, флага не разобрать. Неужели гитлеровцы?

— Бери винтовку, — сказал Николаев товарищу, — заползем в блиндаж, будем отстреливаться.

Но отстреливаться не понадобилось. Когда катер причалил к берегу, с него сошли советские моряки…

А Евгений Панкратов получил письмо из героического города на Волге, где только что завершилась историческая битва. Вот что писала мать моряку:

«Женя, наш поселок весь разрушен, но от этого он стал еще дороже. Когда мы подплывали по Волге к городу, сердца наши пылали злобой к проклятому врагу Враг сломал здесь свой хребет, а город наш, как богатырь, стоит над красавицей Волгой. Он был, есть и будет, и слава о нем пройдет по всей земле».

Читали гвардейцы письма родных и близких и снова рвались в бой.

Опять весна. Ремонт нашего корабля закончен. Командир бригады подводных лодок доложил командующему флотом о своем намерении поручить гвардейскому экипажу «Щ-303» первому открыть летнюю кампанию. Тот одобрил предложение.

Мы это восприняли как высокую честь. И старались ее оправдать. Черно-оранжевые гвардейские ленточки на бескозырках, гвардейский знак и ордена на груди обязывали ко многому. Моряки стали строже, требовательнее относиться к своему труду, ко всему своему поведению.

Инженер-механик Ильин, только что пришедший к нам со строящейся лодки минер старший лейтенант Бутырский и старший лейтенант Ленькин, сменивший Калинина на должности помощника командира корабля, энергично готовили лодку к плаванию.

Старшего лейтенанта М. С. Калинина направили на учебу. Вернулся он в бригаду уже командиром лодки. В 1945 году за отвагу и мастерство в боях ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Перед самым походом встал вопрос о судьбе акустика Мироненко. Его талант много раз выручал нас в боях, по грохот бомбежек повредил моряку слух. К нам прислали нового акустика Васильева. Мироненко со слезами на глазах просил оставить его на лодке. Мы понимали, как трудно моряку расставаться с кораблем. Но что оставалось делать? Ведь ему необходимо было лечение… Уступил я настойчивым просьбам Мироненко и добился разрешения оставить его на корабле еще на один поход.

Блокаду Финского залива противник и этой весной осуществлял на прежних позициях — готландской и порккала-уддской. Но основной противолодочный рубеж был теперь не в районе острова Гогланд, а в самом узком месте Финского залива — между островом Найссар и полуостровом Порккала-Удд. По данным разведки мы знали, что этот район гитлеровцы тщательно заграждают стальными сетями и минами разных типов. К концу апреля противник выставил здесь два ряда сетевых бонов, которые протянулись от одного до другого берега и полностью перегородили залив.

Бон — это подвешенная к многочисленным поплавкам и поставленная на тяжелые якоря массивная стальная сеть с квадратными ячейками. Сплетена она из троса диаметром восемнадцать миллиметров. Каждая сторона ячейки равнялась четырем метрам. Длина отдельных секций сети достигала двухсот пятидесяти метров, а высота — сорока — семидесяти метров.

Между Найссаром и Порккала-Удд гитлеровцы поставили 8500 мин, в том числе 560 донных и 1360 якорных магнитных.

Авиация Краснознаменного Балтийского флота наносила удары по кораблям и базам противника с целью помешать ему усиливать противолодочные заграждения. Однако, как после выяснилось, гитлеровцам все-таки удалось создать здесь мощнейший рубеж.

Гогландская позиция перекрывала залив по линии Гогланд — Большой Тютерс — Вигрунд и имела большую тактическую глубину. Позиция состояла из антенных, донных и якорных магнитных мин, выставленных ярусами, и разветвленной системы постов наблюдения и связи, прожекторных установок и береговых батарей на островах. Весной фашистское командование прислало сюда около ста сорока противолодочных кораблей и катеров. На острове Большой Тютерс и полуострове Порккала-Удд у противника имелись шумопеленгаторные станции.