Иван Новиков - Вера Хоружая

— Болеете?

— Нет, ничего…

— Я вижу, болеете… Лечиться надо, обязательно. Вы еще молодая, у вас вся жизнь впереди. Здоровье надо беречь, разумно им пользоваться, не растрачивать попусту. Здоровье революционера — это достояние партии, наше общественное богатство.

И она рассказала, как в ссылке Владимир Ильич заботился о здоровье своих товарищей. Вспоминала о том, как хорошо он умел сочетать работу с отдыхом, как неуклонно стремился и достигал цели в большом и в малом.

Беседа затянулась, но ни хозяйка, ни гостья не заметили этого. Уходя, Вера извинилась, что задержалась так долго.

— Ну что вы, что вы, я сама рада была видеть вас. Как будто моя молодость снова прошла перед глазами… А ваши «Письма на волю» я читала с большим удовольствием. Вы замечательно передали мысли и чувства подпольщика-революционера. Желаю вам хорошо подлечиться и работать так же энергично, как работали до сих пор.

— Большое спасибо вам, Надежда Константиновна, за все. Большое спасибо!

Совет Надежды Константиновны Вера учла. Вскоре она выехала в Сочи. А вернувшись, снова включилась в работу.

Ее направили в редакцию подпольных изданий Центрального Комитета Компартии Западной Белоруссии.

Состав редакции был небольшой — два-три человека. Иногда он менялся. Больше всего Вере пришлось работать вместе с Сергеем Анисовым.

Сюда, в незаметную, скромную редакцию, стекалась информация от всех подпольных партийных организаций Западной Белоруссии. А сообщать было о чем. Ряды коммунистов росли, несмотря на зверский террор пилсудчиков. Забастовки рабочих и даже вооруженные выступления трудящихся Западной Белоруссии стали частым явлением.

В начале сентября 1933 года из Кобрина пришла подробная информация о восстании крестьян. Вера читала ее с огромным волнением. Это было событие большого политического значения.

Только что закончились мощные забастовки текстильщиков в Побьяницах и Белостоке, по поводу которых она написала листовки, и брошюру о том, как началось крестьянское восстание в Краковском воеводстве. Потом вооруженные выступления на Слонимщине, Новогрудщине, Пружанщине — в тех местах, где когда-то Вера вела работу среди населения. Каждое такое событие требовало правильного освещения. И Вера неустанно обобщала информацию, выбирала главное и писала листовки, статьи, брошюры для трудящихся Западной Белоруссии.

События на Кобринщине особенно приковали ее внимание. Началось с того, что крестьяне деревни Ляптевки (возле Домачева) избили сборщика налогов и прогнали трех полицейских. В схватке полицейские смертельно ранили одного из руководителей крестьян — Леона Багонского. По этому поводу коммунисты созвали митинг. Но полиция зверски расправилась с участниками митинга. Волна народного гнева нарастала. Крестьяне стали громить имения помещиков и осадников. В ответ каратели уничтожили деревню Павлополь. Вскоре вспыхнуло всеобщее восстание. Но оно было подавлено, а его руководители схвачены. Им грозила виселица.

Ознакомившись с информацией, Вера села немедленно писать воззвание к трудящимся Западной Белоруссии и Польши. В нем она раскрывала причины восстания, показывала, что участники его — это народные герои, отважные борцы за интересы рабочих и крестьян.

Листовка призывала активно бороться за спасение узников кровавого режима Пилсудского.

Многотысячным тиражом разошлась листовка по городам и деревням Западной Белоруссии. Она сделала свое дело. Начались массовые митинги. В Варшаву со всей страны летели резолюции протеста. Палачи не посмели казнить героев. Руководители восстания были присуждены к пожизненному тюремному заключению.

А там начали забастовку лесорубы Беловежской пущи, и Вера снова бралась за перо, чтобы поднять голос борющейся партии в защиту бастующих.

В редакцию часто заходили подпольщики, старые друзья Веры. Их она встречала, как родных, и без устали расспрашивала о политической и организационной работе партийных организаций. Для нее не было мелочей. Во всем видела смысл, все брала себе на заметку. Когда приходили незнакомые ей люди, она умела расположить их к себе так, что через пять — десять минут человек открывал душу и рассказывал о самом сокровенном.

Вскоре должен был состояться VII конгресс Коминтерна. На редакцию подпольных изданий возложили обязанность готовить материалы о деятельности Компартии Западной Белоруссии. К Вере Хоружей особенно часто заходили те, кому предстояло участвовать в работе конгресса. Она обобщала и передавала их информацию в Секретариат ЦК.

В это время Вера не расставалась с книгой. С особенным наслаждением читала новые произведения белорусских писателей, по которым истосковалась за долгие годы тюремного заключения.

Она постоянно думала о том, как бы опять вернуться на подпольную работу в Западную Белоруссию. Но случилось так, что в 1935 году Вера уехала в Казахстан, на Балхаш, на новую стройку.

…Прибалхашская степь встретила Веру холодным, злым ветром. Снега почти не было — его сносило. Жилья для строителей пока еще не хватало, и многим приходилось устраиваться в палатках. С питанием пока тоже еще не наладилось. А Балхашский медеплавильный завод надо было строить и строить как можно скорее: стране нужна была медь.

Трудностей хватало, пока рождался завод. Их делила со строителями инструктор, а затем заведующая агитмассовым отделом горкома партии Вера Хоружая. Работа ей нравилась. Именно к такой стремилась она: быть с людьми и среди людей. Весь день, от темна до темна ее можно было видеть на стройке. Десятки разных вопросов, подчас далеких от ее непосредственных обязанностей, приходилось решать ей в то горячее время. И доставка цемента, и организация труда в бригаде каменщиков, и качество кирпичной кладки, и взаимоотношения в семье рабочего, и работа отделения связи — что только не интересовало и не волновало ее. Подчас ей делали замечание:

— А это, кажется, не из области пропаганды.

— Вы ошибаетесь, — отвечала Вера. — Вы, может быть, и сами не представляете, что малейшим успехом в своей работе мы агитируем весь мир в пользу социализма. Я это хорошо знаю по собственному опыту.

И скептики смолкали. А она добавляла:

— Самая сильная наша пропаганда — это забота о советском человеке, о его нуждах и потребностях. Нет беды в том, что пропагандист интересуется хозяйственными вопросами. Беда, когда хозяйственник забывает о рабочем, о человеке, который решает судьбу любого дела.

Забот у горкома партии было много. То одного не хватало на стройке, то другого, то в одном месте образовывался прорыв, то в другом. Тысячи важных вопросов ежедневно вставали перед руководителями горкома.