Джек Фэруэдер - Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц

Предоставлено семьей Пилецких

Витольд и Мария пробыли в Праге несколько дней и выехали в Польшу. На границе скопились очереди поляков, желавших вернуться на родину. Витольд и Мария пересекли границу, их документы были тщательно проверены сотрудниками новой польской тайной полиции, известной как Управление безопасности, после чего они получили штампы в ближайшем отделе репатриации. Затем они отправились к друзьям Марии на горный курорт Закопане, где можно было продумать дальнейшие действия [848].

Страна пребывала в разрухе. Днем улицы патрулировались полицией и советскими солдатами, а ночью из леса выходили радикально настроенные подпольщики. Они нападали на польских чиновников-коммунистов, жгли полицейские участки и машины. По всей стране совершались убийства, грабежи, мародерства, в некоторых районах вспыхивали мятежи. В полицейском отчете из одного только района Силезии зафиксированы масштабы беззакония за две недели той осени: 20 убийств, 86 грабежей, 1084 случая взлома и проникновения, 440 политических преступлений, 92 поджога и 45 сексуальных преступлений.

Назревал кризис и в общественном здравоохранении. Кроме того, многие поляки голодали. Советские войска реквизировали бо́льшую часть урожая и препятствовали работе международной организации, раздававшей продукты питания {20} . Толпы отчаявшихся людей грабили магазины и склады в поисках еды или предметов для обмена. Повсюду свирепствовали тиф и дизентерия, нередкими были и случаи заражения венерическими заболеваниями [849].

Витольд и Мария отправились в Новы-Виснич, где Витольд жил после побега. Дом Серафиньских был заброшен. В Бохне Витольд поговорил с семьей Обора, укрывавшей Яна и Эдека. Витольд узнал, что глава семейства, Юзеф Обора, не симпатизировал коммунистам. Многие из его друзей устраивались на работу при новой власти, но у Юзефа работы не было. Он чувствовал усталость от ежедневной борьбы за существование.

Витольд и Мария приехали в Варшаву в начале декабря 1945 года. Впервые Витольд смог в полной мере оценить масштабы разрушений. После Варшавского восстания Гитлер приказал снести город. Немецкие саперы взорвали почти все уцелевшие здания — девяносто процентов города лежало в руинах. Некоторые чиновники предлагали оставить развалины Варшавы как символ прошедшей войны, но Сталин, руководствуясь своими соображениями, решил восстановить город [850].

За годы войны Варшава потеряла более половины из миллиона своих жителей, и выжившие постепенно начали возвращаться в город. Кое-где виднелись следы обитания: между разрушенных стен были протянуты бельевые веревки; с верхнего этажа дома, стоявшего без крыши, вился дымок; возле кучи щебня лежала игрушка. Даже в холодном декабрьском воздухе ощущалось сильное зловоние незахороненных тел, открытых канализаций и уборных. Над единственным неповрежденным мостом через Вислу был укреплен портрет Сталина [851].

Витольд искал членов антисоветской организации, в которую он вступил до восстания, но многие были убиты, арестованы или высланы из Польши. Советские органы госбезопасности и представители новой польской администрации после окончания войны задержали сорок тысяч бывших подпольщиков и депортировали большинство из них в лагеря Сибири. Витольд нашел своего старого товарища по подполью Макария Щерадзкого, который согласился поселить его в своей квартире на улице Панска в центре Варшавы [852].

Витольд организовал в квартире Макария некое подобие штаба. Он купил на черном рынке пишущую машинку и с помощью плотника оборудовал тайник в полу. В одном из сохранившихся зданий по соседству находился фотомагазин, и Витольд договорился с сотрудниками, что они будут делать для него микрофильмы. Вместе с Марией он начал общаться с друзьями и знакомыми, которые работали в различных правительственных организациях, и мягко подталкивал их к сбору полезной информации. Он регулярно составлял отчеты для Андерса с описанием актуальных на тот момент проблем жизни в Польше [853].

Возвращаясь в Варшаву, Витольд думал, что Польша стала советской республикой. Однако он удивился, когда узнал, сколько поляков прекрасно устроились при новом порядке. Церкви открыли двери для бездомных, женщины организовывали общественные столовые, а скауты помогали солдатам расчищать завалы и убирать мусор с улиц города. Бывший польский лидер Станислав Миколайчик призвал граждан объединиться и сообща восстанавливать страну. Витольд почувствовал, что уже не так враждебно настроен по отношению к новому режиму [854].

Мысли Витольда постоянно возвращались к Аушвицу. Он задумался об издании своих мемуаров и поделился этими планами с товарищем по лагерю Витольдом Ружицким, с которым случайно столкнулся в трамвае в марте 1946 года. Они надеялись, что Аушвиц закрыли, и договорились съездить туда, чтобы убедиться в этом. После того как лагерь был освобожден {21} , там разместили немецких заключенных, но в марте 1946 года власти Польши объявили, что Аушвиц будет превращен в мемориал.

Перед поездкой в Аушвиц Витольд навестил свою семью в Острув-Мазовецке. За последнее время он написал Марии всего несколько писем. Она с детьми, своей сестрой и ее мужем Болеславом Радваньским жила в небольшом деревянном доме на окраине города. Родственники Радваньских устроились на работу при новой власти, а некоторые даже вступили в партию. Витольд немного поиграл с Зофией и Анджеем во дворе, но дети уже повзрослели: Зофии было двенадцать лет, а Анджею четырнадцать. Война разорвала связи между Витольдом и его семьей. Он не рассказал Марии о своем задании, но она знала: Витольд работает на подполье и никто не в силах убедить его оставить борьбу. Вопрос о переезде Витольда к семье даже не обсуждался [855].

Через несколько дней Витольд и Ружицкий отправились в Аушвиц. Весной 1946 года туда ехали тысячи людей: одни искали близких, другие хотели отдать дань уважения умершим. Посещали лагерь и бывшие заключенные, чтобы увидеть то место, которое занимало все их мысли. Несколько человек остались жить в лагерных бараках и полуофициально работали гидами. В одном из блоков выставили предметы, собранные со всего лагеря. Подвал этого блока был разделен на небольшие ниши: в одной лежала куча детских тапочек, в другой — человеческие волосы, в третьей — протезы рук и ног. Все знали, что эти предметы принадлежали убитым евреям, которые составили подавляющее большинство жертв лагеря. Однако посетители мемориала в основном были этническими поляками, поэтому экспозиция должна была в первую очередь продемонстрировать страдания поляков. Выставка была оформлена с использованием христианской символики: в коридоре блока, где находились вещи евреев, стояло католическое распятие. Штрафной блок тоже был открыт. У основания стены, где было расстреляно столько друзей Витольда, лежали охапки цветов и стояли свечи в баночках [856].