Екатерина Фурцева - «Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР» [litres]

Все восхищаются «принципиальностью» и «строгостью» Лапина [160] Лапин Сергей Георгиевич (1912–1990) – председатель Государственного комитета по радио и телевещанию при Совете Министров СССР (Гостелерадио СССР) с 1970 по 1985 г. . Людвиковский [161] Людвиковский Вадим Николаевич (1925–1995) – джазовый дирижер, композитор, аранжировщик. В 1966–1972 гг. был художественным руководителем и дирижером Концертного эстрадного оркестра Гостелерадио СССР. напился, поскандалил, попал в милицию, Лапину прислали протокол. Лапин не только уволил Людвиковского, но и разогнал его оркестр! Не вижу в этом никакой «принципиальности». Сказала бы, что это просто глупость, если бы не знала больше других. Лапин давно искал повод, и вот, наконец, повод подвернулся. Причина не в том, что Людвиковский поскандалил в пьяном виде. Причина в том, что он позволял себе говорить, будучи трезвым. Молчание – золото. Людвиковскому не стоило критиковать действия Лапина, которому Суслов лично поручил навести порядок на радио и телевидении.

Если бы у меня была бы такая возможность, то забрала бы Людвиковского вместе с его оркестром к себе. Формально могу это сделать, а на деле нет. Жаль терять такой хороший коллектив. Людвиковского тоже жаль. Он человек хороший, только язык за зубами держать не умеет.

Написала бы, что Николай все дальше и дальше отдаляется от меня, но дальше уже некуда отдаляться. Мы совершенно чужие друг другу люди. Пусть и живем вместе. Пусть и притворяемся семьей. Очень больно это сознавать. Не могу понять, где я допустила ошибку? Когда? Обидно. После того как один раз обожглась, долго все обдумывала, сомневалась, присматривалась. И снова обожглась. Наступила во второй раз на те же грабли. Мне всегда казалось, что я умею разбираться в людях. А оказывается – не умею. Заместителей и начальников управлений выбираю правильно, а вот мужей – нет. Это любовь застилает мне глаза? Не знаю. В первый раз от любви потеряла голову, было такое дело. Но во второй держала свои чувства в узде. Не давала им взять верх над разумом. Не раз предлагала: «давай все прекратим». Николай всякий раз убеждал меня в том, что я совершаю ошибку. Говорил, что любит, что не может жить без меня. Говорил так горячо, что я верила. Не видела причин для того, чтобы ему меня обманывать. Да он и не обманывал. Просто его чувство было мельче моего. Я любила по-настоящему, а для него это было всего лишь очередное увлечение. Да, так оно и было. Вспыхнул, загорелся и быстро погас. Маме он никогда не нравился. Я сначала отмахивалась – так у всех. Какой теще нравится зять? Потом задумалась, но уже поздно было что-то менять.

Когда-то я винила во всем Молотова, который направил Николая в Чехословакию, и Никиту Сергеевича, который не согласился вернуть его в Москву, когда я об этом просила. Сказал: «Сама можешь остаться здесь, а он пусть там поработает». И на том спасибо, что не отправил следом за Николаем. Я не могла ехать в Чехословакию. Что бы я там делала? Заведовала бы посольской библиотекой? Но я очень старалась вернуть Николая в Москву. Никто, кроме меня, не знает, как я старалась. А теперь я слышу упреки – ты же не захотела за мной ехать. Не захотела? Не могла я, и Николай это прекрасно знает. Это означало перечеркнуть всю мою карьеру. Столько трудов пропало бы впустую. Почему я должна была этим жертвовать? Почему ради любви нужно непременно чем-то жертвовать? Кто это сказал? Почему сам Николай не отказался от дипломатической работы? Сразу, еще до того, как уехал. У него же был выбор. Он мог бы остаться зампредом Моссовета. Но он согласился, согласился сам, а мне сказал, что его согласия никто не спрашивал. Правду я узнала только в 57-м. Молотов рассказал, как было дело перед тем, как уехать в Монголию [162] В 1957 г. после попытки смещения Никиты Хрущева, предпринятой вместе с Лазарем Кагановичем и Георгием Маленковым, Молотов был назначен послом в Монголию. . Да и после он в Москву не особенно-то и рвался, делал дипломатическую карьеру. Я его понимаю. Был трудный момент. По-настоящему трудный. Из секретаря горкома в зампреды горисполкома – это еще хуже, чем из секретаря ЦК в министры. Николаю представилась возможность проявить себя, он за нее ухватился. А то так бы и ушел на пенсию из исполкома. Я все понимаю. Но и меня надо понять. Не надо обвинять меня понапрасну. В этом и вся суть нашего брака. Я прощаю, мирюсь, глотаю обвинения. Николай же непогрешим. Он все делает правильно. А если что-то и неправильно, то в этом опять же моя вина. Я устала быть виноватой. Ох, если бы кто-то знал, как я устала.

Хочется что-то изменить, а нет ни желания, ни возможности. Сразу же представляю, через что мне придется пройти. Помимо личных переживаний развод скажется и на моей работе. Не собираюсь давать своим врагам такой козырь. И вообще не хочется ничего менять. Знаю, что ничего хорошего в жизни меня уже не ждет. Хочется только одного – спокойствия. Говорила об этом с Николаем. Он, как обычно, начал уверять меня в том, что я ошиблась. Ошиблась, навыдумывала и т. д. Это его обычный прием. Я не стала обострять отношения. Скандалы мне не нужны. Скандалить, то есть – спорить, имеет смысл только тогда, когда еще есть возможность что-то исправить. У меня, у нас такой возможности нет. Мы можем сохранить видимость семьи и постараться не трепать друг другу нервы. Я знаю пример, когда люди живут без любви, но сохраняют при этом прекрасные отношения. Важно договориться и соблюдать договоренность, не обманывая друг друга. Пусть и у нас будет так. Худой мир всегда лучше доброй ссоры. Николай делает вид, что не понимает меня. У него хватает наглости притворяться обиженным. Надеюсь, что, обдумав сложившуюся ситуацию, он начнет вести себя правильно. Мужчинам всегда нужно время на обдумывание. У них нет того чутья, которое есть у женщин. Они должны понять, что все кончено и возврата к старому не будет. Понять. Почувствовать это они не могут.

Сильно тревожит ситуация, сложившаяся в Малом. Равенских [163] Равенских Борис Иванович (1912–1980) – советский российский театральный режиссер, педагог. В 1970–1978 гг. возглавлял Малый театр. не в ладах с Царевым [164] Царев Михаил Иванович (1903–1987) – известный советский актер, театральный режиссер. Был директором Малого театра с 1950 по 1963 г. и с 1970 по 1985 г. . Конфликт между директором и худруком может погубить театр. Уговаривала обоих, но помирить так и не смогла. Равенских считает Царева «замшелым консерватором», а Царев его – «неграмотным выскочкой». Оба неправы. Оба ужасно упрямы. Театр раскололся надвое. Большая часть поддерживает Царева. Но дело не в том, сколько человек за кого, а в том, что раскол губителен. Вместо того чтобы ставить спектакли, люди тратят время на дрязги. Парторганизация театра не в силах что-то сделать. Раскол уже вышел за пределы театра. Несколько раз спорила по поводу Малого с Демичевым. Равенских – моя кандидатура. Я предложила ему перейти из Пушкинского в Малый. Малый театр «застоялся», застыл без развития. Мне казалось, что Равенских сможет его встряхнуть. Демичев поддерживает Царева. То ли считает, что он во всем прав, то ли действует в пику мне. «Не допустим поругания традиций!» – вот позиция Демичева. Пытаюсь его переубедить. Объясняю, что никакого поругания нет и в помине. Театр должен развиваться. Если думать только о сохранении традиций, то до сих пор вместо театров были бы ярмарочные балаганы. С них же началось театральное искусство. Убрать Равенских из Малого не могу. Он и сам не хочет. Это было бы наше общее поражение. Убедить Демичева не получается. Повлиять на него тоже не могу. Ситуация тупиковая. К Брежневу с таким вопросом не пойдешь. А если и пошла бы, то ничего бы не добилась. Царев – его любимый артист. Выход из тупика один – уговорить Царева смягчиться и не мешать Равенских работать. Буду стараться. С артистами очень сложно, но я буду стараться. Давить нельзя, только уговаривать. Помню, как уговаривала Стриженова [165] Речь идет об актере Олеге Александровиче Стриженове. сниматься в «Войне и мире». Бондарчук не видел никого другого в роли Болконского. Такая роль! Вот уж не думала, что придется уговаривать. Но пришлось. Не смогла. Незадолго до этого Стриженова несправедливо обидели. Мы выдвинули его на Ленинскую премию и выдвинули заслуженно. Но затем по указанию Суслова его вычеркнули из списка кандидатов и напечатали критическую статью в «Советской культуре». Рано, мол, давать Стриженову Ленинскую премию, не заслужил. Разумеется, все непосвященные думали, что это моих рук дело. Сначала выдвинула, а потом передумала. После этого мне было очень трудно разговаривать со Стриженовым. Я не верила, что смогу его уговорить, но Бондарчук настаивал – если не вы, то кто же? Пришлось попытаться. Стриженов, наверное, думал, что и с Болконским может получиться так же, как с премией. Сначала дадут роль, потом отберут. Подбор актеров для «Войны и мира» был сложным и долгим. Кого-то приходилось заменять. Трудно сразу же сделать правильный выбор [166] Сам Олег Стриженов в своих мемуарах объясняет отказ от съемок в «Войне и мире» так: «Мне не хотелось вдаваться в причины моего отказа, сообщать, что ухожу во МХАТ, а эпопея «Война и мир» отнимет несколько лет и я, театральный актер, так и буду продолжать жить в кино, не выходя на театральные подмостки, зависеть от репертуара нашего советского кинематографа да еще от желания какого-нибудь режиссерчика, размышляющего: занять или не занять меня в том или ином фильме. Тем более что слово МХАТу я уже дал, теперь надо в нем утвердиться и доказать, что я ведущий репертуарный артист, что меня не зря взяли на персональную ставку и обещали «улучшить жилищное положение». Здесь не до роли Болконского, которая, по существу, ничего нового в творческом плане мне не давала…» ( Стриженов О. А. Исповедь. М.: «Алгоритм», 1999). .