Валерий Солдатенко - Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

При всей важности должности наркома юстиции, она все же значительно уступала реальной силе той власти, тем возможностям, которые были у наркома внутренних дел. И не потому едва ли не впервые в жизни (если не считать эпизода с возвращением в Украину в декабре 1917 г.) Николай Алексеевич не бросился сразу к выполнению порученного дела, а целых десять дней медлил – вступил в обязанности наркома только 22 апреля 1922 г. [276] ЦГАВО Украины. Ф. 1. Оп. 1. Д. 853. Л. 39. Да еще и отмечал этот факт (очевидно, для него это было принципиально) даже в служебных анкетах [277] Там же. Ф. 166. Оп. 12. Д. 7093. Л. 1–2. .

Приход Н. А. Скрыпника в Наркомат юстиции происходил в то время, когда разработка законодательства, его претворение в жизнь, правовое образование населения приобретали особое значение. С присущей ему оперативностью новый нарком определился с кругом задач, их приоритетами, выдвинув на передний план такие:

– проработка, пересмотр кодексов УССР: трудового, уголовного, уголовно-процессуального, гражданского, гражданско-процессуального и т. д.;

– кодификация и систематизация законодательства УССР;

– работа в отраслях: судебной, прокурорской, следственной, адвокатской, национально-политической, пенитенциарной, издательской, юридического и судебно-медицинского образования, координационной [278] Там же. Ф. 2. Оп. З. Д. 455. Л. 8-20. .

Н. А. Скрыпник стремился к четкой организации работы Наркомата юстиции, наладил систематические заседания коллегии, по его инициативе в практику вошли заседания широкой (расширенной) коллегии. Последнее было сделано с целью учета соображений и предложений, направленных на совершенствование, эффективное функционирование ведомства, которые исходили бы от более широкого круга работников различных подразделений комиссариата, для консолидации усилий в выполнении неотложных проблем, которые приходилось решать НКЮ.

Созданная как совещательный орган, широкая коллегия наркомата получала возможность по существу влиять на решение большого круга вопросов, поскольку, согласно введенному порядку, ее решения приобретали окончательную силу, то есть были обязательными после утверждения [279] Там же. Ф. 8. Оп. 2. Д. 20. Л. 4; Д. 234. Л. 1. .

На заседаниях коллегии наркомата Николай Алексеевич, как правило, был докладчиком по наибольшему количеству вопросов. И это естественно, поскольку кроме принципиально-теоретических именно он ставил вопросы о назначении председателей и членов областных судов, губернских прокуроров, руководства Ревтрибунала Украинского военного округа, о решении других кадровых вопросов, об откомандировании сотрудников на работу в те или иные инстанции, подотчетные наркомату, формировал ходатайства и тому подобное. Нарком сам выезжал для официальных, по решениям коллегии НКЮ, ревизий губернских судов, органов, им подлежащих, а также параллельно – органов прокуратуры [280] Там же. Ф. 8. Оп. 8. Д. 20. Л. 11–13 об., 14–17. .

С первых же дней пребывания в должности наркомюста Н. А. Скрыпник демонстрировал, что он берет курс на строгое соблюдение законности и руководимое им ведомство не сойдет с этой принципиальной позиции. Уже на четвертый день работы в новом качестве – 25 апреля 1922 г. за подписью Скрыпника всем губернским отделениям юстиции был отправлен циркуляр. В нем выражалось недовольство фактами пребывания под арестом граждан без надлежащих юридических оснований и намечались меры по ликвидации такой негативной практики [281] Там же. Оп. 7. Д. 5. Л. 126. .

А в дальнейшем рассылка таких циркуляров стала правилом, нормой. В них разъяснялась сущность существующего законодательства об уголовном бандитизме, дезертирстве, административных взысканиях, об участии представителей органов юстиции в конфликтных комиссиях при отделах труда, о порядке рассмотрения жилищных дел, о порядке отзыва народных судей, об отмене приговоров по делам несовершеннолетних и др. [282] Там же. Л. 161–164, 168–170, 176, 177, 181, 183, 205–273 и др.

Встречались при этом и толкования правовых вопросов в духе «революционной законности». Так, в циркуляре от 1 июня 1922 говорилось: «…НКЮ констатирует, что проведение местными судебными органами, под видом проведения в жизнь новой экономической политики, восстановление кулаков в правах, которые они потеряли в период революции, дискредитирует советскую власть в глазах неимущих и вносит недопустимую с точки зрения новой экономической политики неустойчивость в имущественные права граждан, завоеванные в период революции.

Поэтому НКЮ предлагает всем Главгубсовнарсудам разъяснить всем нарсудьям губернии о необходимости в целях закрепления неимущим крестьянством приобретенных им в период революции прав, не выполнять решений, которые бы ликвидировали завоевания революции и возвращали кулацким элементам их имущество, отобранное у кулаков бедняками в период революции» [283] ЦГАВО Украины. Ф. 8. Оп. 7. Д. 5. Л. 165. .

Так случилось, что во время руководства Н. А. Скрыпником Наркоматом внутренних дел из-под контроля ведомства в январе 1922 г. были выведены места лишения свободы и переданы министерству юстиции [284] Там же. Оп. 1. Д. 822. Л. 42, 45. . В ноябре-декабре того же года произошел обратный процесс [285] Там же. Ф. 2. Оп. 2. Д. 380. Л. 258; Ф. 8. Оп. 8. Д. 20. Л. 33. . Так что Николаю Алексеевичу этой сферой деятельности пришлось заниматься недолго. Напротив, по инициативе наркома юстиции 7 июля 1922 г. было решено создать при Наркомате юстиции «Стол помилования». Соответствующие документы должны были готовиться в комиссариате и выноситься на заседание ВУЦИК; в рассмотрении дел должен был участвовать наркомюст как член Президиума ВУЦИК. Было предложено составить президиум (комиссию) в составе из трех человек: председатель и два члена (1 из них – обязательно нарком юстиции). В случае особого мнения одного из членов вопрос должен был переноситься на заседание Большого президиума ВУЦВК [286] Там же. Д. 423. Л. 21. .

Кстати, Николай Скрыпник принадлежал к числу тех деятелей, которые всегда имели собственное мнение практически по каждому вопросу, решительно его отстаивали. Когда он оставался в меньшинстве на заседаниях ВУЦИК или СНК, постоянным членом которых был в течение многих лет, настаивал, чтобы в протокол обязательно записывалось его, Н. А. Скрыпника, «особое мнение» [287] См., напр.: Там же. Д. 373. Л. 185, 186; Д. 375. Л. 97; Д. 377. Л. 31 и др. . В этом, пожалуй, с Николаем Алексеевичем вообще никто не мог сравниться. Очевидно, это было одной из причин, почему коллеги считали Николая Алексеевича не только кристально честным, бескомпромиссным, предельно принципиальным, но и побаивались его, относя к тем личностям, общаться, а тем более дружить с которыми – очень-очень непросто, даже «неудобно».