Валерий Солдатенко - Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Общепринятым считалось, что существует три главных «фронта», на которых концентрировались усилия советского общества: забота о военной обороне Союза ССР, хозяйственное строительство и культурная революция. Нарком образования считал, что новый этап общественного развития детерминирует прочную увязку двух последних сфер, понимание того, «что культурно-образовательные задачи являются не отдельными, а входят неразрывной, неделимой частью в общую задачу перестройки нашей экономики, в общие задачи строительства социализма в нашей стране» [382] Скрипник М. Статті й промови. Т. IV. Ч. 1. С. 132–133. .

Можно удивляться по поводу того, как молниеносно-быстро новый нарком мог осознать всю глубину задач той сферы, в которую только погрузился. А можно подойти к оценке его деятельности и несколько иначе – его представления, позиция не были спонтанными, они были выношены в процессе длительных размышлений над сущностью тогдашнего момента в целом, над сложностью, масштабностью проблем, которые решало все общество. И Николай Скрыпник еще и еще раз демонстрировал, что он не желает (наверное, просто не может) сознательно ограничивать свою деятельность каким-то узким плацдармом, не может быть только добросовестным функционером, старательно, дисциплинированно выполняющим определенные предписаниями и инструкциями функции, и совершенно безразлично относится к тому, что его, кажется, непосредственно не касается.

Без особого риска ошибиться можно смело утверждать, что личностей с подобного рода мышлением, кругозором не только в украинском политическом истеблишменте, но и на союзном уровне было слишком мало. Здесь Николай Алексеевич достигал уровня такого общепризнанного интеллектуала, эрудита, импровизатора, талантливого творца социалистической культуры, как Анатолий Васильевич Луначарский. По крайней мере во многих ситуациях – выступлениях на различных форумах и в прессе, во время деловых встреч и т. д. – Скрыпник не только не пасовал, как другие, перед российским наркомом с блестящим европейским образованием – выходцем с Украины (Луначарский родился в Полтаве, учился в Киевской гимназии), вел себя достойно и убедительно, но и в необходимых случаях позволял себе публично не соглашаться с авторитетным союзным наркомом, принципиально отстаивать свои позиции, настаивать на своей правоте. И никогда, и ни у кого, включая того же Луначарского, это не вызвало ни удивления, ни протеста. Скрыпник всегда был абсолютно ясен, некорыстен в своих стремлениях и последователен в поступках.

Приобретая опыт на просветительной ниве, в руководстве образовательными процессами, в своих более поздних крупномасштабных акциях (доклады на заседании месткома Наркомата просвещения 13 февраля 1929 г. «Задача народного образования в культурной революции», на VII Всесоюзном съезде работников образования СССР 5 марта 1929 г. «Основные задачи культурно-просветительной работы в эпоху реконструкции социалистического хозяйства», систематически публиковавшихся статьях) [383] См.: Там же. С. 48–129, 142–315 и др. Николай Алексеевич без устали «бил в одну цель» – убеждал слушателей, читателей, всех соотечественников в том, что образовательно-культурное дело не самоцель, а ключевое звено осуществления текущих, еще больше – перспективных планов. «Культурная работа, – энергично настаивал нарком, – выдвигается не как вопрос “лучшего” и “хорошего” вообще, а как вопрос обязательного и безусловно нужного, необходимого для хозяйственной продукции… На неграмотном рабочем, который только что пришел от сохи, на необученном рабочем новой, реконструированной промышленности не построишь. Реконструировать промышленность – это значит реконструировать рабочий класс, реконструировать культурное состояние рабочей силы… Неграмотный крестьянин не может организовать коллективы и кооперативы, продвигать сельское хозяйство на более высокую техническую ступень» [384] Там же. С. 178, 182, 219. .

Поэтому так искренне болеющего за порученное дело наркома волновали проблемы в образовательной сфере, отставание в осуществлении планов ликвидации неграмотности, введения элементов общего обучения. «Не ликвидировав неграмотность, – горячо убеждал нарком, – и не переведя всеобщего начального обучения, мы тем самым не выполняем определенной части социалистического строительства и подорвем социалистическую перестройку страны в целом» [385] Там же. С. 179. .

Не удовлетворяясь существующим положением дел, Скрыпник беспощадно критиковал себя самого, ведомство, которым руководил, Наркомат просвещения РСФСР за то, что в течение двух лет не удалось убедить в своей правоте армию партийных и советских функционеров, «фактически уже на два года опоздали» с адекватной постановкой задач в духовно-культурной сфере «перед целым образовательным объединением нашим и всеми работниками в целом» [386] Скрипник М. Статті й промови. Т. IV. Ч. 1. С. 214, 216 и др. . Такие подходы были определяющими для него как идеолога, теоретика культурной революции. И они же были определяющими для всей его конкретной деятельности, поведения, избрания форм, методов, ритма работы.

Наркомом просвещения ежедневно решалась масса конкретных дел, которые даже перечислить трудно. Это, в частности, вопросы дополнительного зачисления студентов в вузы, восстановления в учебных заведениях отчисленных студентов, установления стипендий, предоставления жилья в общежитиях, распределения выпускников вузов, материального обеспечения преподавателей, учителей, назначения пенсий, пособий, зарубежных командировок, издания и распространения учебников, присвоения почетных званий и еще много и много других.

В фондах народного комиссариата просвещения УССР, хранящихся в Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины, отложилось большое количество документов, которые помогают в общих чертах «реконструировать» повседневную деятельность Николая Алексеевича, «почувствовать» атмосферу, темп жизни.

Прежде всего, бросается в глаза высокий уровень организованности, оперативности в работе руководителя ведомства. Речь не только о количестве вопросов, которые приходилось рассматривать, числе посетителей, которых приходилось принимать. Не менее впечатляет, что по поводу буквально каждого запроса, просьбы, предложения, жалобы нарком тут же собственноручно писал резолюцию-решение. Нередко это принимало формы развернутого документа на несколько пунктов, иногда – на несколько страниц. Решался не только конкретный вопрос, но и делались выводы, давались поручения, высказывались соображения по совершенствованию деятельности ведомства касательно возбуждаемых проблем [387] См.: ЦГАВО Украины. Ф. 166. Оп. 7. Д. 204. Л. 1-142; Оп. 9. Д. 796. Л. 1-59; Д. 873. Л. 1-48. .