Валерий Солдатенко - Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Естественно, сразу был решен и вопрос о финансировании поездки.

Конечно, вышеотмеченное – это хотя и важные, выразительные, яркие, но все же отдельные детали, примеры. А благодаря должности, функциям, которые приходилось выполнять, перед глазами Николая Скрыпника постоянно вырисовывалась полная и истинная картина украинизации. К нему стекались все сколько-нибудь значимые сообщения, все достойные внимания документы. В них речь шла о трудностях, препятствиях, которые возникали, о просчетах, которые допускали партийные и советские работники. Однако общая тенденция была безусловно положительной.

Интересно, что нарком просвещения никогда не сомневался в целесообразности, правильности осуществляемого курса. А в его успехах видел детерминированность, объективность, глубинность процессов национального возрождения, которым Коммунистическая партия всячески способствовала, по словам Николая Алексеевича, «помогала» [479] См.: Скрипник М. Статті й промови. Т. ІІ. Ч. 2. С. 127–356. .

Собственно, в успешности реализации политики украинизации наглядно убеждали сводные статистические данные о качественных сдвигах буквально во всех сферах духовной жизни. Н. Скрыпник достаточно умело оперировал соответствующими цифрами. «На 1 декабря 1928 года, – отмечал он, – на Украине было 20 032 школы, в них училось 2 529 936 учащихся, в том числе было 2545 школ-семилеток, а в них учеников 946 672. На 1 января 1930 года мы имели 20 764 школы и в них учащихся 2 733 649, в том числе 2819 семилеток с 1 063 046 учениками. В первом концерне они распределяются по языку так: на украинском языке имеем 14 430 школ и в них 1 325 957 учащихся; на русском языке – 1504 школы с 112 735 учащихся; еврейском языке – 291 школа с числом учеников – 22 436; на польском языке – 302 школы и число учеников – 16 249. Остальные школы и ученики приходятся на другие национальные меньшинства.

Итак, охват детей 4-леткой во всеукраинском масштабе соответствует и настоящему национальному распределению и тем процессам, которые происходят в самой глубине трудящегося населения. В трудшколе второй степени имеем такое распределение учеников по национальному признаку: 1732 украинских семилетки с 128 824 учащимися, 267 русских с 78 906 учащимися, 178 еврейские с 44 820 учащимися, 23 польских с 4998 учениками. Из учеников 4-летки и 7-летки через обучение на их родном языке вырастает новое поколение, которое обеспечит нам подготовку к неизбежному процессу, продиктованному переходом к реконструктивной эпохе» [480] Там же. С. 356–357. .

Общие тенденции сдвигов в образовательной сфере, подготовке кадров в полной мере касались и высших учебных заведений. Если в 1927/1928 учебном году процент украинцев в высших школах составлял 48,7, то в 1928/1929 году – уже 53,5. Этот результат был достигнут за счет того, что в последнем приеме процент украинцев достиг 62,8 [481] Там же. С. 363. .

Параллельно развивался и процесс перевода преподавания на украинский язык. Здесь достижения были также весомыми. Н. А. Скрыпник, в частности, приводит следующие данные: «По педагогической вертикали – самый маленький процент преподавания на украинском языке был в Одессе и в Харькове, где преподавание украинизировано на 75 %. Далее следует Чернигов, Николаев, где преподавание украинизировано на 86–87 %. В Киеве преподавание украинизировано на 92 %, в Полтаве на 96 %, в Каменце-Подольском – 100 %. В соц. – экономической вертикали по всей Украине преподавание украинизировано на 60,8 %, по сельско-хозяйственной вертикали – на 65 %, в медицинской – на 63 %, в художественной – на 56,7 %, в индустриальной – на 20,7 %. Вообще, учитывая все вузы Украины, преподавание было украинизировано в 28–29 гг. на 37 %, а 1929-30 гг. – на 40 %.

Присмотримся к украинизации отдельных звеньев преподавателей. Украинизированный состав профессуры составляет 39,5 %, аспирантуры – 18,6 %, преподавателей – 40 %, научных сотрудников – 48,5 %» [482] Скрипник М. Статті й промови. Т. ІІ. Ч. 2. С. 363. .

Наркомат образования проявлял в деле украинизации вузов четкую последовательность, настойчивость. В 1929 г. НКО решил принимать в аспирантуру исключительно тех, кто владел украинским языком. И хотя со стороны части пролетарского студенчества и отдельных партийцев было сопротивление этой директиве, но комиссариат твердо осуществлял избранную линию, и в аспиранты зачислял только тех, кто знал украинский язык. «Новая аспирантура сейчас украинизирована на 99 %, один процент – это те, кто сопротивляется украинизации. Новых учебников на украинском языке издается 76,8 %, а 23,2 % – на русском языке и языке нацменьшинств» [483] Там же. .

Устойчивость приобрела не только тенденция украинизации учебников, но и книг, печатной продукции вообще. Если в 1927–1928 гг. на украинском языке вышло 54 % книг, то в 1930 г. – 70 %. Удельный вес украинских книг в общих тиражах вырос с 65,3 % в 1928 г. до 77 % в 1929 г. [484] Там же. С. 357–358.

Придавая большое значение украинизации всех образовательнокультурных процессов, Николай Скрыпник не меньше заботился о социальных аспектах проводимой политики.

С нескрываемой гордостью он сравнивал результаты работы с «вчерашним» – дореволюционным – днем. На 1929 г. в разных профшколах (индустриальных, сельскохозяйственных, социально-экономических, медицинских, художественных) обучалось 97 500 учащихся, то есть в 2 раза больше, чем в предреволюционные времена. А 54 000 юношей и девушек были студентами 143 вузов, количество которых возросло соответственно в 6 раз [485] ЦГАВО Украины. Ф. 166. Оп. 9. Д. 66. Л. 11. .

Скрыпник искренне радовался тем изменениям в социальном составе молодежи, которая была охвачена различными формами обучения.

В институтах, техникумах, профшколах наибольший процент стабильно занимали выходцы из крестьян, немного меньше – из рабочих (вместе – более 60 %), а уже дальше шли выходцы из служащих, интеллигенции, кустарей [486] Там же. С. 11–12. . Николай Алексеевич видел в таких тенденциях выравнивание возможностей для проявления способностей подрастающего поколения, из какой бы среды оно ни происходило.

Значительными достижениями ознаменовались усилия в области украинизации прессы. Сами за себя говорили такие данные: в 1928 г. на Украине было 45 общеполитических газет, а в 1929 г. – 84. В 1928 г. годовой тираж составил 2 635 246 экземпляров, а через год увеличился до 4 220 363 экземпляров. На украинском языке издавалось в 1928 г. – 45, в 1929 г. – 58 газет. Удельный вес газет на украинском языке увеличился до 68,8; «Коммунист» в 1928 г. имел тираж 28 000 экземпляров, а в январе 1930 г. он вырос до 122 000 экземпляров. «Известия» с 46 000 экземпляров в 1928 г. выросли до 90 000 экземпляров в 1929 г. «Пролетарий», соответственно, увеличил тираж с 11 000 до 79 000 экземпляров; «Советская деревня» («Радянське село») с 172 000 до 600 000 экземпляров. Одна только «Советская деревня» имела в 1930 г. тираж больший, чем все газеты за два года до того вместе с «Советской деревней». Рост количества украинских газет одновременно был показателем роста количества читателей на украинском языке. За 1928–1929 гг. произошла украинизация целого ряда рабочих газет, таких как «Красный горняк» в Кривом Роге, «Пролетарий Зиновьевщины» (Зиновьевск – ранее Елисаветград, сейчас – Кропивницкий. – В. С.), «Заря» в Днепропетровске, «Рабочий Кременчужчины», «Молодой рабочий», «Харьковский пролетарий» и др. [487] Скрипник М. Статті й промови. Т. ІІ. Ч. 2. С. 357.