Валерий Солдатенко - Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

И все это в свое время считалось нормальным, не вызывало удивления. До поры до времени никто, кажется, не обращал внимания, что ближайшим советником человека, с которым ежедневно общался, которому давал самые деликатные и интимные (конечно, в кадровом отношении) поручения Николай Алексеевич, был тоже выходец из Западной Украины, и вдобавок еще и бывший помощник – одно время личный секретарь В. К. Винниченко – Александр Иванович Бадан. Такой ученый секретарь Наркомата просвещения и ближайший сотрудник члена Политбюро ЦК КП(б)У, советского наркома – с изменением обстоятельств станет уже «бедой всей Украины» и просто «бесценным подарком» ее врагам.

Ведь тот же А. И. Бадан готовил к печати книги скрыпниковского пятитомника как секретарь комиссии Украинского института марксизма-ленинизма в деле издания произведений Николая Скрыпника (в комиссию входили С. П. Викул (председатель), А. И. Бадан (секретарь), А. А. Речицкий, М. И. Яворский, В. А. Юринец, Ю. П. Мазуренко, Г. Рохкин). То есть опять руками в значительной мере тех же галичан изготавливался почти самый мощный «идейный взрывной заряд» против интернационализма, Советского строя, Коммунистической партии.

Что касается галичан в целом, то действовал еще один, независимый от Н. А. Скрыпника, чрезвычайно важный фактор. В оккупированной Польшей Западной Украине жестко осуществлялась политика полонизации, безжалостного уничтожения всего украинского: науки, культуры, образования. В душной атмосфере шовинистического чванства и террора украинским интеллектуалам, специалистам было просто невыносимо. И часть из них неудержимо стремились на Большую Украину, руководствуясь генетическими позывами и мечтами о недалекой грядущей соборной Украине, приблизить которую могла сознательная напряженная работа над ее всесторонним, в том числе культурным, интеллектуальным развитием.

Не воспользоваться такой ситуацией (ее никак не назовешь простой) для одного из руководителей УССР было бы недопустимой ошибкой. В интересах обеих ветвей народа, в интересах сохранения и приумножения украинского начала, в интересах украинизации рационально-патриотично было открыть дверь патриотам-украинцам («западникам», галичанам) с целью дальнейшего совершенствования нации, всемерного приумножения ее потенциала и достижений, во имя ее соборного будущего.

Очевидно, сам Николай Алексеевич был просто бессилен отрицать обвинения в его особых симпатиях к галичанам. Он любил всю Украину и одинаково любил всех украинцев – и приднепровских, и галицких, и буковинских, и закарпатских, и придунайских, и курских, и воронежских, и донских, и кубанских, и брестских… И вовсе не от его субъективной позиции зависело состояние кадрового обеспечения многих участков – национально-государственного, научного, культурного, художественного, духовной жизни в УССР.

С таким же успехом его можно было обвинять, что ключевыми фигурами в Академии наук были С. А. Ефремов, М. С. Грушевский, А. Е. Крымский, Д. И. Багалей, Д. И. Яворницкий… Как можно было убедить тех, кто не хотел слышать никаких возражений о том, что он – Н. А. Скрыпник – никогда не прибегал к мелкому политиканству, что по человеческой природе был революционером-максималистом? Получая партийное поручение, он всегда относился к нему со всей ответственностью, как к важнейшему делу. И хотел двигать это дело как можно масштабнее и оптимальнее, прежде всего – синхронно тем процессам строительства новой жизни, весомые результаты которых надеялся видеть уже на своем веку.

Скрыпник свято верил в необходимость культурной революции и украинизации, считал их определяющими звеньями всего дальнейшего общественного развития. Однако ни для кого не было секретом: для реализации грандиозных замыслов элементарно не хватало интеллектуальных сил, которые взращиваются, лелеются десятилетиями и даже веками. А первопроходцы и созидатели нового строя, кроме социального оптимизма, в основном мало чем были вооружены, в своей массе были просто малообразованными. И это та сфера, где красногвардейской атакой можно больше навредить, чем достичь.

Вот и приходилось считать привлечение каждой национальнокультурной личности к процессам создания нового строя в Украине реальной победой. И при всей «ежистости» своего характера нарком образования – еще недавний политический оппонент и противник УНР – искренне радовался, когда на службу народа УССР становились вчерашние вдохновители и организаторы, руководители Украинской революции, такие как М. С. Грушевский, С. А. Ефремов, П. А. Христюк, М. И. Шраг, бывшие боротьбисты, укаписты, представители других партий, не вышедшие победителями в событиях 1917–1920 гг.

Попутно стоит заметить, что трудно согласиться с довольно распространенным мнением, будто лидеры украинского движения в революционную эпоху возвращались в УССР в середине 20-х годов с целью изменить строй в республике, мало – не для ведения подпольной подрывной работы. Думается, названные личности, как и многие другие, участвовавшие в социалистическом строительстве, не заслуживают такого, в своей глубинной сути – унизительного, отношения. Они были исторически более масштабными, благородными, нравственно чистыми.

Не следует забывать, что они, как правило, были выходцами из социалистических партий, и разорвать с идейной пуповиной для них было равнозначно измене и убеждениям, и собственному народу. Им хватило мужества признать свое политическое поражение, и это признание было не мнимым, а искренним. Непреодолимая же любовь к Родине, родному народу, родному краю звала на украинскую землю, предопределяла приложение усилий к делам, которыми жили народ, нация. Ведь именно здесь строилась, созидалась Украина – да, советская и не такая, возможно, и совсем не так, как им хотелось бы, но они горели желанием служить ей, как могли, а не бороться против нее.

Конечно, при этом нельзя было ожидать от них безоговорочного и абсолютного признания большевистского курса, платформы Советской власти. Однако и считать такие учреждения, как Украинская академия наук, островками скрытого, но непримиримого сопротивления КП(б)У, Москве – сущностно противоречить объективности. И кто стремится доказать это, очевидно, делает еще одну ошибку в выстраивании системы координат, в которой в конце концов оценивается ход украинизации, ее результаты.

Именно органичное сочетание заботы о национальном аспекте развития Украины с социальными преобразованиями, представлявшимися в целом прогрессивными, определяло «украинизаторскую функцию» политиков, ученых, литераторов, художников, актеров, какими бы ни были их прежние предпочтения и региональное происхождение. И еще об одном. Когда П. П. Постышев, А. П. Любченко, Н. Н. Попов, А. А. Хвыля и еще многие другие «со всей пролетарской прямотой» развенчивали Н. А. Скрыпника за то, что за «широкой наркомовою спиной» «загнездились» «стаи» «классовых и национальных врагов», в душе они хорошо понимали, какую неправду они возводят на принципиально честного человека. Врагам бы он руки ни за что не подал, ни за что не стал бы общаться с ними, а тем более – защищать.