Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Был ли Суслов лично причастен к репрессиям против целого народа, неизвестно. Однако доподлинно известно то, что возглавляемый им Ставропольский обком партии и сам Суслов полностью поддержали это решение и помогли его осуществлению. Да в те времена по-иному он и не мог поступить. Воспротивиться воле Сталина значило подписать свой собственный смертный приговор.

На посту члена военного совета Северной группы войск Закавказского фронта Суслову подчинялся полковник Л. Брежнев, бывший начальником политотдела 18-й армии. Это было их первое мимолетное знакомство. А через десять лет генерал-лейтенант Л. Брежнев, заместитель начальника Главного политуправления Советской Армии и ВМФ, должен был выполнять директивы секретаря ЦК КПСС М. Суслова.

Недобрую славу о себе оставил М. Суслов и в памяти прибалтийских народов. Насильственно присоединенные к советской империи накануне второй мировой войны, после освобождения они оказали упорное сопротивление новой власти. Это сопротивление переросло в настоящую гражданскую войну против теперь уже советской оккупации. Именно М. Суслова наделил Сталин чрезвычайными полномочиями и направил в Литву на борьбу с «лесными братьями». Стоило ли удивляться в таком случае тому обстоятельству, что многие литовцы открыто ликовали после известия о смерти М. А. Суслова.

В 1947 году на Пленуме ЦК его избрали секретарем ЦК. Как один из идеологических руководителей партии Суслов сформировался в сталинский период, что и объясняет его догматизм, боязнь быть оригинальным, которые в нем присутствовали и которые он сохранил на всю жизнь.

На XIX съезде Сталин включил Суслова в состав расширенного Президиума ЦК КПСС, однако сразу же после смерти вождя он остался только секретарем ЦК. В начинаниях Хрущева ему мало что могло понравиться. Однако, во-первых, Хрущев нуждался в человеке, который бы руководил многочисленными идеологическими учреждениями. Во-вторых, откровенные «сталинисты» еще не были повержены. А Суслов в тот период своей жизни и деятельности оказался для Хрущева надежным союзником. У него не сложились взаимоотношения с Маленковым, несостоявшимся наследником Сталина. Можно представить, каковой была бы судьба Суслова, если бы Маленков пришел к власти. Поэтому из двух зол он выбрал наименьшее для себя и сначала поддержал Хрущева на XX съезде, а затем и во время бурных заседаний Президиума ЦК в июне 1957 года.

В те же годы, но уже после разгрома группы Молотова, Маленкова, Кагановича и Булганина, Суслов начинает со всеми предосторожностями выступать против некоторых аспектов внутренней и внешней политики самого Хрущева. Ему также не хотелось дальнейших разоблачений Сталина. Поэтому именно он, Суслов, сделал доклад на упоминавшемся октябрьском Пленуме, перечислив все прегрешения и ошибки Хрущева.

После отстранения от власти Никиты Сергеевича в стране в который уже раз провозгласили «коллективное руководство». Л. Брежнев еще не обладал такой властью, какой он будет обладать в 70-е гг., а немалым влиянием в аппарате пользовались Суслов и Шелепин. Спустя год после ухода Хрущева казалось, что «Железный Шурик» берет верх. Его ближайшее окружение уже похвалялось, что Шелепин вот-вот станет Первым. Но многоопытный Суслов потеснил Шелепина, который стал не первым, а третьим секретарем. Он также добился удаления из Секретариата ЦК Ильичева, сподвижника Шелепина, а в 1967 г. настоял на смещении председателя КГБ Семичастного, поводом к чему послужило бегство из страны дочери Сталина С. Аллилуевой’ и неудачные попытки КГБ вернуть ее обратно.

Когда я знакомилась с биографией этого человека, меня поражала его непоследовательность, отсутствие определенных принципов, а в некоторых случаях — абсолютная нелогичность поведения. Судите сами. Сначала он поддерживает Хрущева и рьяно отстаивает его принципы руководства страной, но затем так же рьяно выступает против них. В 1968 году этот закоренелый сталинист твердо стоит за ввод войск в Чехословакию, а спустя всего год не поддерживает уже полностью подготовленный проект реабилитации Сталина в связи с 90-летием последнего. Именно Суслов фактически руководил разгоном редакции «Нового мира». Ему принадлежало последнее слово в решении даже самых, казалось бы, мелочных вопросов. Только он мог определять, например, кого больше любил Маяковский в конце 20-х гг.: еврейку Л. Брик или русскую Т. Яковлеву, жившую в Париже. «Благодаря» вмешательству «серого кардинала» крайне медленно продвигалась работа над мемуарами маршала Жукова, что стоило полководцу инфаркта. Суслов не желал, чтобы издавали мемуары Микояна. Он также приложил руку к исключению из партии и выдворению из страны доктора исторических наук А. М. Некрича. Ему не нравилось все, что как-то выделялось из общей серой массы и поднималось над общим уровнем. Так, его раздражал откровенный сталинизм в романе Вс. Кочетова «Чего же ты хочешь?» Недоволен был «серый кардинал» и песнями В. Высоцкого, постановками Театра на Таганке. Именно по распоряжению Суслова долгое время не разрешали для проката фильмы Э. Рязанова «Гараж» и «Человек ниоткуда», В. Шукшина «Калина красная».

И потом я вдруг поняла, что все эти и подобные им действия не просто раздражительность или неприязнь. Это поведение можно объяснить тем, что за годы сталинизма в Суслове до звериного состояния обострился инстинкт самосохранения. Страх искалечил не только душу (если она у него, конечно, была) этого «человека в футляре». Он ссутулил его и иссушил, превратив нормального человека в загогулину, которая всю жизнь существовала лишь в одной форме: «чего изволите?». И я попыталась на минуту представить себе жизнь этого человека… Не ту, которая проходила в кремлевских кабинетах или в окружении родных и близких. А ту, которая теплилась в его сердце, в его мозгу. И мне вдруг показалось, что она еще более уродлива и жутка, чем эпизоды «Крутого маршрута» Евгении Гинзбург.

«Суслов держался всегда дружелюбно со всеми, даже с незначительными работниками своего аппарата и посетителями он неизменно здоровался за руку, — пишет наш видный историк Рой Александрович Медведев. — В личной жизни был аскетичен, не стремился к постройке роскошных дач, не устраивал богатых приемов, не злоупотреблял спиртными напитками. Суслов не особенно заботился и о карьере своих детей. Его дочь Майя и сын Револий не занимали видных постов. Суслов не имел научных степеней и званий и не стремился к ним, как это делали Ильичев, получивший звание академика, или Трапезников, который после нескольких провалов стал все же членом-корреспондентом Академии наук СССР. Напротив, именно Суслов провел через ЦК решение, которое запрещало работникам, занимающим видные посты в аппарате партии, домогаться каких-либо академических званий. Все это, несомненно, похвальные качества для идеологического руководителя. Можно предположить, что Суслов хорошо знал теорию марксизма-ленинизма, то есть классические тексты. Вероятно, этого хватило бы для хорошего преподавания общественных дисциплин, но было совершенно недостаточно для главного идеолога партии».