Валентина Краскова - Серые кардиналы Кремля

Первыми опомнились местные власти. Решив, что центр обречен, они стали сплачиваться в замкнутые элитарные группировки, состоявшие из первого секретаря местного комитета партии, председателя исполкома, прокурора и начальника милиции. Внутри этих элитарных групп устанавливалась круговая порука, позволявшая устоять перед любыми набегами следственных бригад, дезориентировать, а то и дискредитировать их работу.

Этим элитам нередко противодействовали начальники местных отделов КГБ. Помимо того, что их сотрудники подменили собой органы МВД по части раскрытия крупных преступлений, по внутренней инструкции они обязаны были каждый случай аварии, пожара, нарушения технологических процессов, халатности и приписок рассматривать, исходя из возможности действий вражеской агентуры или ее влияния. Начальник местного управления КГБ имел секретную связь с центром, и потому местные элиты могли только гадать, какую из многочисленных афер разоблачили в данный момент их сотрудники и чьи сейчас полетят головы. Занося в свои секретные картотеки всех, замеченных в вольномыслии, чекисты ставили на учет и детей высокопоставленных чиновников, что грозило последним крушением карьеры.

Часть начальников управлений КГБ местным элитам удавалось приручить. Тогда они занимали важное место в элитарной иерархии. Их обеспечивали роскошными квартирами, дачами, содействовали в карьерных делах, приглашали на все торжества, сауны, охоты и рыбалки. Многие не поддавались приручению. На таких писались доносы, их прорабатывали на партийных собраниях, ущемляли в материальном плане.

Сразу же местные элиты были поставлены перед необходимостью ликвидации «вещдоков» и устранения неудобных свидетелей. Исполнителями такой работы могли быть только представители уголовного мира, преимущественно беспредельники. Только они могли действовать в следственных изоляторах или местах заключения, где содержались многие свидетели. Уголовники были под неусыпным контролем местных органов внутренних дел, их легко было заставить слушаться обещаниями закрыть дело, предоставить тюремные послабления или досрочно освободить от наказания. На них трудно было выйти следственным бригадам, а в случае необходимости их можно было «убрать» руками других уголовников.

В стране начался настоящий мор свидетелей. Их убивали ночью на нарах, выбрасывали из окон следственных изоляторов, взрывали в машинах, душили в квартирах; они гибли и на многолюдных улицах, и в закрытых пансионатах. (В ряде случаев наемные убийцы демонстрировали необычайно высокую квалификацию. Один из них ночью переплыл озеро Балхаш, поднялся по стене пансионата на третий этаж, вырезал стекло лоджии, убил из бесшумного пистолета свидетеля и его жену и таким же путем ушел обратно.) Резко возросло число несчастных случаев со свидетелями, как и число свидетелей-самоубийц. По неполным подсчетам за 1982–1985 гг. погибло более 100 свидетелей. Есть случаи неправдоподобные. Например, свидетель по делу о злоупотреблениях — заместитель министра внутренних дел Узбекской ССР г. Давыдов — покончил с собой в ташкентском госпитале, трижды (!) выстрелив себе в голову из чужого пистолета. А министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков своим табельным пистолетом пренебрег и застрелился из… карабина. (Покончить так с собой можно, нажав на курок пальцем ноги. Министр же был не только в туфлях и носках, но и в полном парадном облачении, которое он надел, чтобы идти в ЦК сдавать, как было ему приказано (!), награды.)»

Я привела столь обширную цитату лишь для того, чтобы дать читателям возможность прочувствовать ту обстановку, которая сложилась тогда в стране и в которой жил каждый из нас, совершенно не подозревая, что и вся территория страны, и все мы, ее граждане, были поделены между преступными кланами. И всем этим «хозяйством» заправляли боссы с партийными билетами, находившиеся на самых высоких и ответственных государственных должностях. Все мы, граждане самого «свободного» государства с самым «справедливым» строем, были превращены в социалистических рабов. Все эти партийные воротилы считали нас «недочеловеками», своей собственностью. Обидно и больно осознавать, что «русская власть традиционно не считается с законом». И особенно больно оттого, что это действительно так. Небольшой пример:

«В системе бывшего Советского Союза был период расцвета демократии, защиты гражданина и личности от любых посягательств. Это было время гарантированной безопасности людей в любой точке СССР и в любой ситуации… Работа самих правоохранительных органов была чётче, в тесном контакте с населением. Ими руководили органы партии. Сейчас же некоторые органы заявляют свою самостоятельность… Сегодня общество, как никогда, нуждается в твердой руке государства в наведении порядка и дисциплины. На самотёк, самосознание народа эти вопросы пускать нельзя».

Вот так, ни больше ни меньше. И это слова районного прокурора не из далекого 38-го, а из близкого 98-го. Они нас защищали и берегли, они гарантировали нам нашу безопасность. Да, гарантировали, согласна. Но не более того. Вы только вчитайтесь в слова этого новоявленного поборника прав и свобод: «Сегодня общество, как никогда, нуждается в твердой руке…» Вот где «собака зарыта»! Вот чего они хотят — реванша. Власти! И, конечно же, безнаказанности. «На самосознание народа», о котором они так любят заботиться лишь на словах, а не на деле, «эти вопросы пускать нельзя». Так бы сразу и говорил прокурор, мол, нужно восстановить прежние порядки, вернуться к тоталитарному контролю за мыслями и желаниями народа. (А уж за семьдесят с гаком лет каждый, наверное, смог убедиться в том, что за этим понятием у власти никогда не стоял человек.) Народ — масса — толпа… Зачем ему какое-то там самосознание? И так хорошо. Установить кормушки-ячейки для каждого, чтобы подходили к ним бессловесным быдлом и по сигналу, как «собаки Павлова», получали пайку пресловутой вареной колбасы.

Однако вернемся к «серым кардиналам». Плохое здоровье, а не пуля жены Щелокова, не позволило Андропову осуществить задуманное в те 15 месяцев, что он находился у власти. Да и можно ли сдвинуть с места «махину», создававшуюся на протяжении более шестидесяти лет? И все же он и его сторонники сумели добиться определенных изменений к лучшему в работе государственного аппарата. Андропов приложил все усилия к тому, чтобы организовать поддержку экономическим реформам и программам, даже кампании против пьянства. Он стремился наверстать упущенные за многие годы возможности, влить «свежую кровь» в партию. Ему не удалось полностью сменить состав Политбюро, потому что приходилось учитывать расстановку сил и баланс между партийными кланами. И все же в состав Политбюро Андропов сумел ввести трех новых членов — Г. Алиева, М. Соломенцева и В. Воротникова. В число кандидатов вошел В. Чебриков, сменивший Андропова на посту главы КГБ.