Валентина Краскова - Кремлевские кланы

Людмила Руцкая — это вторая жена вице-президента. Первую жену звали Нелли Степановна. Она была дочерью преподавателя Барнаульского летного училища, где Руцкой был курсантом. Поженились они в 1969 году, а в 1974 развелись. Нелли Степановна не могла простить измену. По ее словам, Руцкой даже привел к ней соперницу — познакомиться, чтобы посмотреть, как она будет реагировать.

От первого брака у Руцкого есть сын Дмитрий. По словам первой жены, сыну Руцкой почти не помогал, лишь став вице-президентом, начал выказывать демонстративные знаки внимания. А до этого не присылал даже алиментов, ссылаясь на какие-то правила и распорядки.

Со второй женой Руцкой встретился в 1972 году в Борисоглебске, а через два года женился. Сына от второго брака зовут Александром. О нем известно, что он поклонник Владимира Жириновского.

Руцкой — способный художник, скульптор. Еще будучи курсантом, он сделал несколько панно, монументов, памятников.

В училище на одной такой настенной росписи он изобразил себя в генеральских погонах, к чему начальство отнеслось «снисходительно».

Нет в мире постоянства — вторая жена генерала, Людмила Руцкая, так и не переехала к мужу после избрания его курским губернатором. Александр Руцкой объяснил причину этого: дети уже выросли, у нас с женой у каждого свое дело, поэтому не стоит ничему удивляться… Губернатор нашел себе новую любовь — Ирину, уроженку небольшого городка Рыльска. Ее отец — заместитель главы районной администрации. И давно знаком с Руцким — доверенным лицом Руцкого на губернаторских выборах.

Кремль — арена, по которой чередой проходят кланы властолюбцев. Незримость этого потока, его постоянство и изменчивость, упорство и покорность демонстрируется действительностью неиссякаемой очереди в мавзолей Ленина. Связь двух очередей, завороженных живым и мертвым ликом власти, не только символична, но и реальна.

Югославского политика Милована Джиласа в 1948 удивил некрополь в Кремле:

«В Кремле, где мы осматривали гробницы царей девушка-гид с национальным пафосом говорила о «наших царях». Превосходство русских выставлялось и приобретало уродливо-комический облик.

В это время уже был привезен саркофаг Ленина — во время войны он был спрятан где-то в провинции. Мы его как-то утром тоже посетили. Само посещение не ознаменовалось бы ничем особенным, если бы не вызвало во мне и у других новый и до сих пор незнакомый протест. Медленно спускаясь в Мавзолей, я заметил, как молодые женщины крестятся, как будто подходят к раке святого. Впрочем, и меня охватило мистическое ощущение, забытое со времен ранней молодости. Больше того, все было так и устроено, чтоб создать в человеке именно такое ощущение, — гранитные блоки, застывшая стража, невидимый источник света над Лениным и сам его труп ссохшийся и белый, как известковый с редкими волосинками, как будто их кто-то сажал»

Кремль неприступен только для тех, кто хочет взять его силой, повредить. Покушение на Кремль — покушение на саму власть.

Один из лидеров русских «анархистов подполья» Соболев намеревался взорвать Кремль динамитом. По его приказу взрывчатку завозили в Москву и прятали на тайном складе. Он успел завести знакомства среди служащих Кремля, запастись поддельными пропусками. Вместе с одним из своих соратников он на прогулочной лодке незаметно подплыл к огромной канализационной трубе, зев которой чернел над поверхностью Москвы-реки вблизи Кремля. Оставив друга в лодке, Соболев с электрическим фонариком в руке пробрался по трубе до того места, где отвесно вверх на кремлевский двор уходил долгий колодец.

7 ноября 1919 года в часы демонстрации «анархисты подполья» решили устроить «кровавую баню» на Красной площади и других площадях и улицах.

Только в ночь с 4 на 5 ноября чекисты установили адрес тайной динамитной мастерской «анархистов подполья». Подмосковный поселок Красково, дача Горина.

Дача была буквально поднята на воздух. Над уютным, насмерть перепуганным, ничего не понимающим дачным поселком взметнулось зарево пожара. Один за другим ухали взрывы, разбрасывая далеко по сторонам пылающие обломки… Только четыре часа спустя чекисты смогли, наконец, приблизиться к обуглившимся развалинам. Они отыскали в них остатки типографского станка, две невзорвавшиеся «адские машины» — жестяные банки с пироксилином, оболочки для бомб, револьверы.

Под рухнувшим потолком — трупы шести анархистов. Властолюбие, как бы оно не проявлялось, старо, как сама жизнь на земле. Среди страстей человеческих именно властолюбие занимает первое место. Только смерть может погасить эту страсть-жажду. Как насекомые у ночного костра, властолюбцы заворожены сиянием и комфортным теплом власти. Они стремятся к ней, сгорают в ней, и ничто не может остановить это смертельное утоление жажды власти.

Борьба за власть в Кремле — это война тайных кланов, чудовищная битва под гигантским византийским ковром.

Аппарат устрашения и подавления характерный для тайных кланов, состоит прежде всего в тактике запугивания, в целой системе верований и обрядов, цель которых — загипнотизировать окружающую массу, поразить ее воображение жуткой фантастикой. Вся деятельность тайных кланов окутана атмосферой тайны, запрета.

Кланы являются на политической сцене и уходят на кладбище истории. А вечная «Черная вдова» — власть беспристрастно ждет новых претендентов.

Существуют знамения приближающейся смерти. Нередко какие-то странные звуки предрекают конец. Ворон каркающий над домом, предвещает смерть.

Было время, когда каждый «трудовой день» начинался с прямой трансляции с Красной площади, с боя Кремлевских Курантов. В приемнике раздавался треск, шум машин, проезжающих по площади, карканье ворон, и только после всего этого — бой Курантов.

Карканье кремлевских ворон неслось над всей необъятной советской империей, достигало слуха старого и малого…

Зловещие кремлевские вороны напоминали с утра о бренности всего земного, о своих сородичах — «черных воронах», которые в любую из ночей могут подкатить к дому и увезти туда, откуда нет возврата. Кремлевские вороны возвещали о наступлении нового дня, ночь прошла — пора на работу.

Кремлевские вороны пророчили гибель «врагам народа». Каркали, как на кладбище. Потом прямую трансляцию заменили записью боя часовых колоколов. Запись была очищена от всех посторонних звуков. Смолкли голоса кремлевских ворон.

Когда воют собаки — это они предчувствуют смерть или другое несчастье. Эти приметы общие для всех. Но в могущественных кланах существуют особые приметы, возвещающие, что настало время кому-то отойти в царство теней.

Евгений Чазов, возглавлявший в течение 20 лет 4-е Главное управление при Минздраве СССР («Кремлевку») писал: «В декабре 1989 года по дороге из Кракова в Варшаву автомашина, на которой я возвращался после вручения мне мантии почетного доктора Краковской медицинской академии, врезалась в неизвестно как оказавшийся поперек дороги польский «фиат». Я слышал разговор врачей: переломы, разрывы мышц, кровоизлияние, шок. И, понимая всю тяжесть состояния, радовался тому, что буду жив, что еще увижу дом, семью, своих учеников, наконец, самое главное, увижу небо, леса, просторы, вообще смогу ощутить все, что человек вкладывает в понятие «жизнь».