Валентина Краскова - Кремлевские кланы

Надо сказать, однако, что в заботах о личной карьере Фурцева не забывала о нуждах театральной культуры. По ее инициативе московские власти приступили к реконструкции здания Театра имени Маяковского и строительству двух новых — Театра имени Моссовета и Театра оперетты.

Автор документального биографического очерка Е. Таранов совершенно справедливо выделяет в карьере Фурцевой XX съезд партии. Екатерина Алексеевна отважилась открыть прения докладом о достижениях трудовой Москвы и деятельности столичной парторганизации под руководством дорогого Никиты Сергеевича Хрущева. Ничего особого, оригинального, но как она говорила: уверенно, с хорошо поставленной дикцией, сдержанной жестикуляцией, почти не заглядывая в бумаги на полочке трибуны.

За всем этим стояли годы целенаправленных занятий по актерскому мастерству и — гимнастика, плавание, ежедневный массаж. Словом, монолог Фурцевой оказался самым ярким на фоне серых, монотонных выступлений делегатов.

В перерыве к Фурцевой подошел Никита Хрущев: «Молодец! Моя школа!»

Итак, Фурцева уловила свой звездный час. На XX съезде ее избрали в состав ЦК и сразу же — секретарем Центрального Комитета. И это не все: нашу изящную даму впускают в таинственный чертог Политбюро, именуемого ныне Президиумом ЦК. Пока — в роли кандидата в члены.

Вскоре Фурцевой представился случай отплатить сторицей Хрущеву за доверие. Когда Молотов, подговорив других членов Президиума ЦК убрать Никиту Сергеевича с главного поста, созвал закрытое заседание, Фурцева сумела организовать силы поддержки Первого секретаря, и экстренно созванный в июне 1957 года пленум вывел заговорщиков, то бишь «антипартийную группу» из состава ЦК.

Фурцева вскоре становится полноправным членом Президиума и пользуется советами опытного Суслова. Ныне он стал достаточно известен как организатор диверсионных компартий на всех континентах. Одержимый Целью навести повсюду социалистические порядки, «Серый кардинал» долгое время функционировал в ЦК в роли присяжного идеолога. Главными средствами очищения культурной жизни Суслов, вслед за Сталиным, полагал запреты и террор. В лице Фурцевой он нашел убежденного подручного. Сколько бед натворила эта пара в конце пятидесятых, когда не только творческая интеллигенция, но и простые люди поверили в оттепель…

Стараниями Фурцевой на корню были задушены все интересные начинания в литературе, искусстве, на телевидении, на сценах столичных театров — вполне в духе сталинского меценатства. Запретительная деятельность Фурцевой зиждилась на пресловутой теории диктатуры пролетариата. Характерный эпизод из будней ЦК приводит в своих воспоминаниях Федор Бурлацкий. Когда Отто Куусинен поднял в секретариате ЦК вопрос о переходе от диктатуры пролетариата к демократическому государству, Екатерина Фурцева не удержалась от крика: «Как же вы могли, Отто Вильгельмович, покуситься на святая святых — на диктатуру пролетариата! Что же будет с нашим государством, с нашей идеологией, если мы сами будем раскачивать их основы?»

Но умудренного богатым жизненным опытом Куусинена подобные всплески демагогии уже не трогали. Он даже выразил надежду, что со временем Екатерина Алексеевна изменит свою позицию. «Никогда! Ни за что! — поклялась Фурцева. — Я эту диктатуру, можно сказать, всосала с молоком матери и буду стоять за нее насмерть!».

Готовая сцена для театра Иосифа Сталина, не правда ли? Только сдается мне, что на этот раз Екатерина Фурцева не играла роль партийного ортодокса, она была сама собой.

Недолго обитала Екатерина Алексеевна в чертогах Верховной власти.

…В кабинете Фурцевой — писатели, работники кино. Идет оживленный разговор. Внезапно без стука входит человек в полувоенной форме, подходит к столу и отрезает шнур белого правительственного телефона с гербом Советского Союза. Также молча, сноровисто отключает телефон внутренней связи и, прихватив аппараты, удаляется. Посетители тихо, на цыпочках покидают кабинет павшей фаворитки.

Эта немая сцена, описанная Е. Тарановым, надо думать, не раз повторялась в том старом сером здании.

Пережить такое Фурцева не могла, но домашние спасли ее после попытки покончить жизнь самоубийством. Это случилось в 1960 году. Хрущев не оставил ее без должности, пост министра культуры Союза должен хоть частично компенсировать утраты. На какое-то время ее увлекла роль мецената, покровителя Театра Лейкома и вновь созданного Театра на Таганке. Среди ее любимцев были Михаил Казаков, Муслим Магомаев… Она мирволила Галине Вишневской и (какой контраст?) Людмиле Зыкиной. Но тоска по звездному прошлому не проходила, Екатерина Алексеевна все чаще прикладывалась к бутылке. Затеяла строительство роскошной дачи, да так увлеклась, что получила партвзыскание от КПК. Могли даже исключить, если бы не заступничество самого председателя, члена Президиума ЦК А. Пельше.

Время, житейские передряги не сделали Фурцеву добрее, терпимее. Она продолжала выискивать крамолу в пьесах и постановках, часами уговаривала МХАТ снять сомнительные сцены, запретила спектакль «Живой» в Театре на Таганке по повести Б. Можаева.

…О тесной дружбе министра культуры с весьма народной, истинно русской певицей Людмилой Зыкиной, знали все. Они часто встречались, подолгу беседовали, вместе ходили париться в сауну при бассейне «Москва». Доступ в эту деревянную избу-баню был открыт лишь самым-самым, да дочкам и женам генералов ГБ.

В тот поздний вечер 1974 года Фурцева позвонила Зыкиной и как-то странно, на грустной ноте закончила разговор. Директор бассейна «Москва» Сергей Буткевич рассказал мне, что Екатерина Алексеевна позвонила ему в полночь. Он тоже был большим ценителем коньяка, это их сближало. «Серега, — сказала Фурцева, — мы больше не увидимся… Прощай». И повесила трубку. За несколько дней до этого она объехала всех родных и щедро наделила их нажитым добром.

На этот раз ее не спасли…»

Представитель «глубинной психологии» Карл Густав Юнг доказывал, что «люди, которые имеют нереальные идеи или слишком высокое мнение о себе, или те, кто строит грандиозные планы, непропорциональные их реальным способностям, видят во сне полет или падение. Сновидение компенсирует недостатки их личностей и в то же время предупреждает их об опасности выбранного ими пути. Если предупреждения сновидения остаются без внимания, то их место могут занять вполне реальные происшествия. Жертва может свалиться с лестницы или попасть в автомобильную катастрофу.

Я вспоминаю случай с человеком, который был надежно затянут в целый ряд темных дел. В виде компенсации он развил почти болезненную страсть к опасным горным восхождениям. Он искал способ «преодолеть себя». Однажды ночью в сновидении он увидел себя уступающим с вершины высокой горы в пустое пространство. Когда он рассказал мне свое сновидение, я моментально увидел опасность и постарался подчеркнуть предостережение и убедить его сдерживать себя. Я даже сказал ему, что сновидение предсказывает ему смерть от несчастного случая в горах. Все было напрасно. Шесть месяцев спустя он «ступил в пространство». Горный проводник наблюдал, как он и его друг спускались по веревке в трудном месте. Друг нашел временный упор для ноги на скальном выступе, и сновидец следовал за своим другом. Внезапно он отпустил веревку, по словам проводника, как если бы он прыгнул в воздух. Он упал на своего друга, оба свалились вниз и разбились насмерть.