Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Те же тела, которые остались по большей части неповрежденными, получали ярлыки (словно багаж), где указывалось, где тело найдено, а также – по возможности – кому оно, вероятно, принадлежит. Эти трупы складывали штабелями. Выжившим разрешали осматривать их, разыскивая пропавших друзей или родных, – пока бомба не попала в находящееся рядом хранилище природного газа. Газ взорвался, и с морга сорвало крышу. Пошел дождь, ярлыки начали коробиться. Процесс опознания трупов был столь жутким и бесплодным (иногда три или четыре человека опознавали один и тот же труп, называя его разными именами), что эти визиты прекратили. Идентификацию начали проводить путем осмотра личных вещей, найденных у погибших.

У морга поставили столбик с табличкой: «С огромным сожалением сообщаем, что у родственников нет возможности осмотреть тела из-за перегрузки морга» [726] Longmate, Air Raid , 223. .

Лорд Бивербрук поспешил в Ковентри, не желая, чтобы о нем говорили, что он пропустил еще один катастрофический рейд противника. Но горожане восприняли его визит не лучшим образом. Он заботился главным образом о восстановлении производства на заводах, пострадавших при атаке. Во время встречи с представителями местных властей он попробовал воспользоваться одним из черчиллевских риторических приемов. «Корни военно-воздушных сил – в Ковентри, – заявил он. – Если из-за разрушений Ковентри не сможет давать результаты, дерево зачахнет. Но, если город возродится из пепла, дерево продолжит бурный рост, давая свежие листья и новые ветви» [727] A.J.P. Taylor, Beaverbrook , 454. . Говорили, что он заплакал, увидев разрушения, однако, несмотря на это, ему все же дали отповедь – «очень резкую», по словам Люси Мозли, дочери мэра. Его слезы не имели никакой цены, писала она. До этого Бивербрук выжимал все соки из рабочих и предприятий, а теперь почти весь город лежал в руинах. «Он просил рабочих Ковентри приложить все усилия, – писала Мозли, – и что же они получили взамен?» [728] Longmate, Air Raid , 196.

Министр внутренней безопасности Герберт Моррисон тоже прибыл в Ковентри – и обнаружил: его винят в том, что он не сумел защитить город и что немецкие бомбардировщики налетели практически без всяких помех со стороны Королевских ВВС. И в самом деле: хотя Королевские ВВС совершили за прошедшие вечер и ночь 121 боевой вылет, используя десятки истребителей, оснащенных радаром типа «воздух – воздух», было сообщено лишь о двух «боестолкновениях», к тому же ни один немецкий бомбардировщик не был сбит, что в который раз подчеркивало, как трудно вести воздушный бой в темноте. Операцию «Холодная вода» провели, но с минимальным эффектом. Британские бомбардировщики нанесли удары по аэродромам во Франции и по военным объектам в Берлине, потеряв при этом 10 самолетов. Созданная в Королевских ВВС группа радиопротиводействия, Авиакрыло № 80, применяла глушилки, а также специальные передатчики, искажавшие пучки вражеских навигационных радиоволн. Но эти меры тоже оказались не слишком эффективными, судя по анализу, проведенному специалистами военно-воздушных сил: «Поскольку ночь была весьма ясная, с ярким лунным светом, помощь радионавигационных средств не имела особого значения» [729] "Note on German Operation 'Moonlight Sonata," and Counter-plan 'Cold Water,' " 2, AIR 2/5238, UKARCH. . Правда, группа все-таки сумела заставить два вражеских бомбардировщика проследовать вдоль двух немецких лучей обратно к их «домашним» передатчикам, расположенным в Шербуре, и оба самолета не принимали участия в дальнейших боевых действиях (во всяком случае в этот вечер и ночь). Однако то, что Королевские ВВС не сумели сбить ни одного самолета противника, побудило министерство авиации направить гневную телеграмму Истребительному командованию, вопрошая, почему имело место так мало перехватов – несмотря на «отличную погоду, лунный свет и значительное количество задействованных истребителей».

Куда радушнее город встретил короля, нанесшего неожиданный визит в субботу утром. Мэр Мозли узнал, что городу окажут такую честь, лишь в конце предыдущего дня. Его жену это известие застало в разгар сбора семейных вещей для переезда за город, в дом к родственникам. Она расплакалась, причем вовсе не от радости. «О господи! – воскликнула она. – Неужели он не понимает, что у нас тут слишком большой кавардак и у нас слишком много дел и без его приезда?» [730] Longmate, Air Raid , 202.

Вначале король встретился с мэром – в официальной гостиной мэра, предназначенной для приемов, хотя сейчас ее освещали только свечи, воткнутые в горлышки пивных бутылок. Затем в сопровождении других чиновников они отправились осматривать разрушения, и вскоре, без всякого предупреждения, король стал появляться в самых прозаических местах. Во время одной такой остановки ошеломленная группа усталых пожилых людей вскочила и запела «Боже, храни короля». В другом месте рабочий, присевший на бордюр тротуара, чтобы немного отдохнуть (измотанный, весь в грязи, еще не снявший каску), поднял глаза и увидел, как какие-то люди идут по улице в его сторону. Когда они поравнялись с ним, тот, кто был у них за главного, произнес: «Доброе утро» – и кивнул. Лишь когда группа двинулась дальше, человек на кромке тротуара сообразил, что это был король. «Меня застали врасплох, я был до того изумлен, поражен, ошарашен, что даже не сумел ему ответить».

В соборе королю представили настоятеля Говарда. «Прибытие короля стало для меня полнейшей неожиданностью», – писал Говард. Он услышал приветственные возгласы и увидел, как король входит в дверь, находящуюся в юго-западном конце здания. Говард поздоровался с ним. Они пожали друг другу руки. «Я стоял вместе с ним и смотрел на эти развалины, – писал Говард. – Всем своим существом он выражал невероятное сочувствие и скорбь».

Команда исследователей из «Массового наблюдения», имеющих немалый опыт в составлении хроники последствий авианалетов, прибыла в город уже в пятницу днем. В своем докладе они писали, что столкнулись с «более явными признаками истерии, ужаса, неврозов», чем когда-либо на протяжении предыдущих двух месяцев документирования таких рейдов. «В пятницу все чувства мощно подавляло одно – чувство крайней беспомощности » (курсив авторский). Наблюдатели отмечали широко распространившееся ощущение нарушения привычного порядка, растерянности и подавленности: «Растерянность в городе настолько всеохватна, что жителям кажется – сам город убит » [731] Harrisson, Living Through the Blitz , 135. .

Чтобы помочь обуздать волну слухов, порожденных этим авианалетом, BBC предложила Тому Харрисону, 29-летнему руководителю «Массового наблюдения», выступить в прямом эфире в субботу в девять вечера (как раз в прайм-тайм, отведенный для одного из выпусков британских новостей), чтобы рассказать о том, что он увидел в Ковентри.