Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

На этой же неделе Рандольф Черчилль и его новое подразделение, Десантно-диверсионный отряд № 8, отбыли в Египет на корабле «Гленрой». К этому времени в этом отряде коммандос насчитывалось уже более 500 солдат – плюс разнообразные офицеры, в том числе офицеры связи, одним из которых стал писатель Ивлин Во (как и Рандольф, он был членом клуба «Уайтс»). Рандольф и Памела надеялись, что этот перерыв даст им шанс стабилизировать свое финансовое положение: сейчас эта задача имела особое значение, поскольку Памела считала, что, возможно, беременна их вторым ребенком. «Что ж, разлука – чертовски неприятная вещь… – сказал ей Рандольф перед отбытием, – но по крайней мере мы разберемся с долгами» [889] Interview Transcripts, July 1991, Biographies File, Pamela Harriman Papers. .

Но плавание было долгим, а страсть Рандольфа к азартным играм – непреодолимой.

Для Черчилля первая неделя марта стала напряженной. Законопроект о ленд-лизе так пока и не прошел, к тому же наблюдались кое-какие признаки, что его поддержка в обществе начинает слабеть. Свежий гэллаповский опрос показал, что 55 % американских респондентов поддерживают этот законопроект, однако в ходе предыдущего опроса эта доля была несколько выше – 58 %. Возможно, этот факт внес свой вклад в скверное настроение, с которым Черчилль уселся за ланч 6 марта, в четверг, в недавно укрепленной подвальной столовой на Даунинг-стрит, 10. Ланч проходил в честь еще одного американского визитера – Джеймса Конанта, президента Гарвардского университета.

Черчилль еще не прибыл, когда Клементина, Конант и несколько других гостей проследовали в столовую. Явился Профессор, высокий и меланхоличный. Пришла Уиннифреда Юилл, подруга Клементины. Присутствовали также Чарльз Ид, известный газетный редактор, составитель сборников черчиллевских речей.

Клементина подала шерри и решила, что трапезу следует начать без мужа. На голове у нее красовалась та самая косынка с военными лозунгами, повязанная как тюрбан.

Еще не подали первое, когда Черчилль наконец появился. Едва войдя, он поцеловал руку Уиннифреде: достаточно сердечное начало, но затем с его стороны последовало сердитое молчание. Черчилль по-прежнему страдал бронхитом и явно пребывал в сварливом расположении духа. Он выглядел уставшим и, похоже, не желал ни с кем общаться.

Надеясь разрядить атмосферу, Конант решил с самого начала дать понять, что он – горячий сторонник Акта о ленд-лизе. Кроме того, он поведал Черчиллю, что официально заявлял в сенате: США должны напрямую вмешаться в ход войны. В этот момент, отмечал Конант в дневнике, Черчилль стал более разговорчив.

Прежде всего он с явным удовольствием описал успешный британский рейд против норвежских Лофотенских островов, осуществленный два дня назад группой британских коммандос и норвежских солдат. В ходе операции, получившей название «Клеймор» [890] В честь легендарного боевого меча шотландских горцев. – Прим. пер . , удалось разрушить предприятия, которые занимались добычей и переработкой рыбьего жира: этот продукт имел для Германии важнейшее значение, так как снабжал ее население весьма необходимыми витаминами A и D, а кроме того, из него получали глицерин – компонент взрывчатых веществ. Коммандос захватили в плен более 200 немецких солдат и нескольких норвежских коллаборационистов, прозванных квислингами (по фамилии Видкуна Квислинга, норвежского политика, еще до оккупации добивавшегося союза Норвегии и Германии [891] После того как Норвегия была оккупирована гитлеровскими войсками, возглавил ее правительство. – Прим. пер . ).

Таков был сюжет, который излагали во всеуслышание. Однако Черчилль знал один секрет, который он не стал раскрывать собравшимся за столом. В ходе своего рейда коммандос сумели захватить один из ключевых компонентов немецкой шифровальной машины «Энигма» и документ, содержащий ключи к шифрам – ключи, которые будут использоваться немецкими военно-морскими силами в ближайшие месяцы. Теперь дешифровщики в Блетчли-парке получили возможность читать не только сообщения люфтваффе, но и послания немецкого флота, в том числе и распоряжения, передаваемые по радио подлодкам.

Затем Черчилль обратился к вопросу, о котором он сейчас думал больше всего: к ленд-лизу. «Этот законопроект должен пройти, – заявил он Конанту. – Представьте, в каком положении мы все окажемся, если этого не будет; в каком положении окажется президент; каким неудачником он будет выглядеть в истории, если этот законопроект не пройдет» [892] Conant, My Several Lives , 253–255. .

Джон Колвилл, который по-прежнему рвался на фронт, придумал новый план.

3 марта, в понедельник, он совершал верховую прогулку в Ричмонд-парке, близ Королевских ботанических садов Кью, – на лошади, которую одолжил у своего друга Луиса Грейга, личного помощника министра авиации Синклера. Потом Колвилл подвез Грейга до Лондона – и по дороге без обиняков рассказал Грейгу, что хочет служить в экипаже бомбардировщика. Ему смутно представлялось, что Черчилль скорее отпустил бы его в Королевские ВВС, а не во флот или в армию.

Грейг обещал записать его на первую стадию вербовки в Королевские ВВС – медицинское «собеседование». Колвилл пришел в восторг. Неизвестно, знал ли он, что средняя продолжительность жизни новоиспеченного авиатора-бомбардировщика составляла тогда около двух недель.

Между тем в Вашингтоне сотрудники военного министерства размышляли над докладом, оценивающим перспективы Британии (его составило управление военного планирования, входящее в состав министерства). В докладе подчеркивалось: «Невозможно предсказать, падут ли Британские острова – и если да, то когда именно».

Наступивший год имел определяющее значение: производство Британией военных материалов стремительно росло, а объем американской помощи увеличивался, тогда как немецкие ресурсы, подорванные 10 месяцами войны и оккупации других стран, могли только продолжать уменьшаться относительно своего предвоенного пика. Авторы доклада прогнозировали, что в течение ближайшего года две стороны достигнут паритета – при условии, что Британия продержится столько времени. Самую серьезную угрозу представляла возможность «существенного усиления воздушной, сухопутной, водной и подводной активности, совпадающей по времени с попыткой вторжения – или предшествующей такой попытке».

Авторы доклада предупреждали: сможет ли Британия противостоять этой комбинированной атаке – вопрос открытый. «В течение этого критического периода Соединенные Штаты не могут позволить себе выстраивать свою военную программу на основе предположения, что Британские острова не уступят противнику в результате блокады или что вторжение в Британию потерпит неудачу. Предполагается, что границы этого критического периода – от настоящего момента до 1 ноября 1941 года» [893] "Memorandum for the Chief of Staff," War Department, March 3, 1941, Spaatz Papers. .