Дмитрий Жуков - Дневник карателя. Эрих фон дем Бах-Зелевский

Геринг был недалек от истины. Зелевский был действительно причастен к огромному количеству злодеяний и являлся одним из главных исполнителей преступной воли Гиммлера. Рассказывая об истребительных планах СС, Бах пытался вывести себя за скобки этого процесса. Но в его дневнике неоднократно встречаются расистские выражения. Например, 10 июля 1941 г., наблюдая за транспортировкой нескольких тысяч пленных красноармейцев, он с презрением назвал их «сплошным смешением рас» 347. А 24 ноября 1943 г. Зелевский сделал в журнале заметку: «Немецкий Зигфрид борется против азиатского недочеловека не на жизнь, а насмерть» 348.

Однако в 1946 г. Бах изображал из себя законспирированного оппозиционного деятеля, которому всегда были чужды расистские взгляды. Он якобы боролся против Гитлера и пытался остановить уничтожение евреев. В своем вранье Зелевский зашел так далеко, что даже объявил себя евреем! Эти «откровения» генерала СС в сентябре 1946 г. опубликовал нью-йоркский немецко-еврейский еженедельник «Возрождение» 349. Чтобы подкрепить эту позицию, Бах пустился в рассуждения о том, как спасал евреев в Белоруссии. Во время беседы с майором Л. Голденсоном, психиатром 63-й дивизии армии США, он заявил: «Когда я занимал город, я вызывал человека, руководившего синагогой, и заверял его, что ни ему, ни другим евреям не будет причинено никакого вреда. Я полагаю, что спас примерно десять тысяч евреев, посоветовав им спрятаться на Припятских болотах. Это не такие болота, как их представляют в мире. Это в основном леса и водоемы. Я сказал евреям, что с этих болот они смогут выйти к позициям русских» 350.

Судебные органы в то время не располагали документами 1-й кавалерийской бригады СС, которые были опубликованы только в 1965 г. 351, поэтому эти заявления Баха сошли ему с рук. Своим самодовольным и напыщенным видом Зелевский вызывал отвращение. Голденсон, беседуя в тюрьме с Ялмаром Шахтом, услышал следующий отзыв о генерале СС: «Бах-Зелевский – лжец и преступник, ужасный человек. Я повторяю, он лжец, преступник и убийца. У меня есть доказательства, что про себя я говорю правду, но я знаю, что Бах-Зелевский – чудовищный лгун» 352.

Не лучшего мнения о Бахе были и другие люди, знавшие и видевшие его. Например, Отто Олендорф, бывший командир оперативной группы «Д», уничтожившей в Украине и в Крыму более 90 000 евреев, описал Зелевского так: «Он был очень эгоцентричным, старался идти вперед напролом, не думая об остальных» 353. Интересной представляется и точка зрения анонима-ветерана, бывшего члена специальной команды СС Оскара Дирлевангера: «Я видел его несколько раз, этого очень тщеславного парня, который наслаждался своей ролью господина, властного над жизнью и смертью гражданского населения, а также его подчиненных» 354.

В феврале 1947 г. американские власти на три недели передали Баха польской стороне. В Варшаве с 17 декабря 1946 г. по 24 февраля 1947 г. шел судебный процесс против бывшего губернатора Варшавского округа Людвига Фишера и его подчиненных – бывшего начальника полиции безопасности и СД Йозефа Майзингера, начальника управления полиции порядка Макса Дауме и начальника гарнизона Людвига Лейста 355. Роль Баха на процессе ограничивалась одним аспектом – восстанием 1944 г., которое он подавил с применением жестоких методов. Фишер, как губернатор, нес ответственность за многие преступления в период оккупации, но, по меньшей мере, было странным использовать Баха в качестве свидетеля. Тем не менее именно в таком статусе он предстал перед Верховным народным трибуналом в Варшаве.

Выступая на процессе, Зелевский рассказал о нацистской кампании против «ненавистного славянского недочеловека», повторно обратился к речи Гиммлера перед руководством СС в Вевельсбурге. Бах обвинил гражданскую администрацию Фишера в преследовании польских евреев, в депортации граждан в концлагеря. Свою роль в Варшаве он представил в искаженном свете. Бах якобы занимался спасением варшавян, и даже расстрелял за грабежи и жестокость командира бригады Каминского. Основную вину за преступления СС свидетель возложил на губернатора. Прямой обмен репликами между Фишером и Зелевским превратился в словесную перебранку личного характера. Бывший губернатор обвинил генерала во лжи. Бах высмеял Фишера, назвал его трусом, сбежавшим в одних трусах. Фишер в долгу не остался и обозвал Баха обжорой, который портит воздух. В протоколе заседания отмечалось: «Смех в зале суда» 356.

Пока Зелевский находился в Варшаве, он также дал письменные показания, где подробно рассказал, как подавлял восстание. Он перечислил фамилии командиров частей и соединений, действовавших в польской столице, и охарактеризовал каждого из них. К показаниям прилагались шесть схем, на которых Бах отметил движение оперативных групп СС, полиции и вермахта в районах города и места основных боев 357.

Польская сторона просила американцев оставить им Зелевского для дальнейших разбирательств, тем более некоторые заявления свидетеля вызвали множество вопросов и нуждались в прояснении. Представители США оставили эту просьбу без удовлетворения. В последующем Польша добивалась экстрадиции Зелевского, не желая, чтобы преступник ушел от ответственности. Но все эти попытки оказались тщетными. Бах оказался вне досягаемости польского правосудия 358.

Возвращение Зелевского в Германию было обусловлено тем, что американцы собирались использовать его в качестве свидетеля на так называемых малых Нюрнбергских процессах над нацистскими деятелями меньшего масштаба (1946–1949 гг.). Так, Бах давал показания на VII процессе (с 10 мая 1947 г. по 19 февраля 1948 г.) над генералами Юго-Восточного фронта, а затем на VIII (с 1 июля 1947 г. по 10 марта 1948 г.) по делу о преступлениях на расовой почве. Если в первом случае его роль была не столь значительной и ограничилась рассказом об участии вермахта в антипартизанской войне на Балканах и тесном взаимодействии между армией и СС, то во втором – ему пришлось нелегко, так как данные им показания открыли его личную причастность к преступлениям 359.

На VIII процессе рассматривалось дело Главного управления расы и поселений (РуСХА), структуры, организовавшей депортации евреев и цыган, и уничтожение их в концлагерях. Суд зарегистрировал и проверил документацию, имевшую отношение к массовому выселению поляков из района Замостья и отправки некоторых из них в лагеря смерти. Бах, основываясь на своем опыте высшего фюрера СС и полиции в Силезии, свидетельствовал о практической реализации планов по изгнанию поляков и расселению этнических немцев. Подробности, сообщенные им, тут же использовала защита, обвинившая Баха в утаивании собственной вины. В зале суда разгорелась жаркая дискуссия. Зелевский выступил против главного обвиняемого – бывшего начальника РуСХА, Рихарда Гильдебрандта – и назвал его личным врагом, который с 1939 г. пытался дискредитировать его из-за смешанного немецко-польского происхождения. В ответ Гильдебрандт обвинил Зелевского в клевете. В итоге словесные баталии закончились в пользу стороны обвинения: во время перекрестного допроса Бах осудил расизм и указал на пагубность нацистской идеологии 360.